Китай и страны Запада
О ЗНАЧИМЫХ СОБЫТИЯХ В ИСТОРИИ ОТНОШЕНИЙ КИТАЯ СО СТРАНАМИ ЗАПАДА.
С воцарением в Китае монгольской имперской династии Юань (1271-1368) в Европе возник интерес к этой стране, возможно, потому, что за несколько десятилетий до этого монгольские завоеватели уже побывали в Восточной Европе, опустошив Южную Польшу, Чехию, Венгрию, достигнув берегов Адриатики и восточных окраин италийских земель.
В 1271 году новый Папа Римский поручил венецианскому купцу Никколо Поло и его сыну Матео представлять итальянские интересы в Китае. Экспедиция семьи Поло, в составе которой был и младший сын купца — Марко, в 1275 году прибыла в Китай сухопутным путём, преодолев Малую Азию, Армению, Месопотамию, Иранское нагорье, Памир, Кашмир, Тянь-Шань, пустыню Такла-Макан. За 17 лет в Китае Марко Поло приобрёл расположение императора Хубилая, много путешествовал по стране с его поручениями, а в 1297 году, находясь в генуэзском плену, подготовил «Книгу о разнообразии мира» с описанием своих путешествий и таким образом открыл для европейцев Китай.
Фактическое же «освоение» Китая европейцами началось два с лишним века спустя, вслед за географическими открытиями Колумба и португальских мореплавателей.
В 1511 году португальцы, продвигаясь на восток из Индии, захватили Малакку – государство-данник Китая, в 1513-1514 годах португальские купцы сумели установить первые торговые связи с южнокитайским городом-портом Гуанчжоу (Кантон). Первым официальным контактом между Китаем и европейской страной стала португальская миссия Фернана Пиреша де Андраде в Гуанчжоу в 1517-1518 годах. Прибывшее с этой миссией португальское посольство Томе Пиреша проследовало из Гуанчжоу в Пекин, столицу ханьской имперской династии Мин (1368-1644). Однако в 1519 году брат Фернана де Андраде Симан де Андраде своими жестокими и бесцеремонными действиями в Гуанчжоу крайне враждебно настроил китайцев, в результате чего минские власти частью казнили, частью заточили в тюрьму посольство Томе Пиреша, и война с португальцами, а также избиения португальских торговцев продолжались в Китае практически 30 лет. Во второй половине 50-х годов 16-го века отношения Китая с португальцами нормализовались, и в 1557 году минские власти разрешили им взять в аренду и заселить расположенный неподалёку от Гуанчжоу остров Аомэнь (Макао), создав там постоянную факторию. Таким образом, пройдя через «большую кровь», португальцы «на собственной шкуре» прочувствовали, так сказать, специфику ханьской ментальности, приспособились к ней, и данное обстоятельство при отсутствии на китайском рынке европейских товаров позволило им на два столетия занять удобную и эксклюзивную «нишу» посредников в региональной торговле Китая с другими странами, в частности с Восточной Индией.
В начале 17-го века китайским рынком заинтересовались голландцы и британцы.
В 17-м веке голландская Ост-Индская компания открыла своё торговое представительство в Гуанчжоу и на западном побережье острова Тайвань.
Первой реальной попыткой британцев открыть торговлю с Китаем стала миссия Джона Уэдделла в июне 1637 года, когда в Аомэнь прибыли четыре британских вооружённых корабля, однако из-за противодействия португальцев, к чему их обязывали соглашения с Китаем, стремившимся минимизировать присутствие европейцев на своей территории, эта миссия оказалась безрезультатной.
К середине 18-го века Китай стал открыт для торговли со всеми странами, однако, как и прежде, главными торговыми портами оставались Гуанчжоу и Аомэнь.
Первое официальное британское посольство в Китае во главе с Джорджем Макартни прибыло в Пекин в 1793 году. В его задачу входило добиться от китайских властей открытия новых портов для британской торговли, учреждения постоянного посольства в Пекине, передачи Великобритании небольшого острова у побережья Китая и ослабления ограничений для британских торговцев в Гуанчжоу, однако на все просьбы британцев цинский император ответил отказом. Примечательно, что, находясь в Пекине, Макартни согласился с требованиями цинского двора и выполнил ритуальные поклоны, означавшие выражение вассальной покорности цинскому императору.
Второе официальное британское посольство во главе с лордом Амхерстом, прибывшее в Китай в 1816 году, имело целью установление более благоприятных для Великобритании торговых отношений с Китаем. Как и Макартни, Амхерст был поставлен перед необходимостью выполнить ритуальные поклоны в знак признания вассалитета Великобритании перед империей Цин. Однако он выдвинул встречное условие, потребовав, чтобы цинский чиновник его (Амхерста) ранга выполнил аналогичные поклоны перед британским монархом. Разумеется, цинский двор ответил категорическим отказом, миссия Амхерста оказалась провалена, он не был допущен в Пекин и покинул Китай.
Ещё одним ведущим европейским государством, пытавшимся в новое время создать для себя позиции в Китае, была Франция. Первое официальное французское посольство находилось в Китае в 1698-1700 годах.
Кроме того, в начальный период правления маньчжурской имперской династии Цин (1644-1912) в Китае были активны французские миссионеры-иезуиты. Один из них, Йоахим Буве (1656-1730), всерьёз интересовался традиционной китайской философией, в частности концецпией «великого предела»-»тай цзи», описанной в 6-4 веках до н.э. в комментирующей части древнекитайского «Канона перемен» и понимаемой как переход Вселенной от небытия, от паракосмического единства, от хаоса, от так называемой «мирообразующей пневмы» к разделению Тьмы и Света, к разделению Неба и Земли, к генезису всего сущего. Изучая концепцию «великого предела», Буве утверждал, что это ни что иное, как китайская трактовка европейской идеи Бога — Творца всего сущего из хаоса, и на этом основании делал вывод о «знании» древними китайцами европейской христианской традиции, а, стало быть, о «первородстве» христианства и Римской католической церкви по отношению к китайской цивилизации.
«Серость» Буве можно объяснить его незнанием хронологии событий. «И Чжуань» — комментирующая часть «И Цзин», «Канона перемен» появилась не позднее 4-го века до н.э., то есть тогда, когда европейского христианского учения не существовало и в помине. А концепция «великого предела» и идея о Боге – Творце всего сущего — это не «заимствования» китайцев у европейцев или наоборот, а проявление общечеловеческой логики как древнекитайских философов, так и раннесредневековых европейских теологов.
На рубеже 17-го и 18-го веков в Европе кипели споры о смысле китайских церемоний, в связи с чем Буве вместе с четырьмя товарищами-миссионерами в 1700 году преподнёс китайскому императору Канси мемориал, в котором испрашивал высочайший вердикт по поводу смысла различных китайских церемоний в честь Конфуция и его предков. Однако император ответил, что никакого религиозного значения эти традиции не имеют и представляют собой рутинные гражданские обычаи. Мемориал вместе с ответом императора был опубликован в «Пекинской газете», однако это не успокоило споры европейцев. В 1706 году Канси решил было отправить Буве в Ватикан для урегулирования споров о смысле китайских обрядов, но затем передумал, тем самым предоставив европейцам по сию пору гадать, что означают те или иные церемонии и ритуалы в Китае.
Таким образом на заре контактов со странами Запада Китай не только неохотно пускал европейцев для торговли на своей территории, но и закрывался от них непроницаемой «ширмой» своей духовной культуры.
Португальский миссионер Т.Перейра, 17 лет проживший в раннецинской империи, где он занимал видные государственные посты, в 1670 году записал в своём дневнике:»Татары (так китайцы называли покоривших их маньчжуров) … находились целиком под влиянием китайских нравов и обычаев, а надо сказать, что китайцы испокон веков принимали чужеземных послов только как данников. В своём полном незнании окружающего мира татары, отличавшиеся не меньшей заносчивостью, чем китайцы, считали все другие народы такими же пастухами, как и окружавшие их племена. Они были уверены, что всё на свете было частью Китая…, как будто ничего другого не существовало».
Ослабление империи Цин в первой половине 19-го века создало условия для глубокого освоения китайского рынка западными государствами, в авангарде которых выступила наиболее передовая промышленная держава того времени — Великобритания.
В 30-е годы 19-го века самой прибыльной статьёй торговли с Китаем была контрабанда опиума, в результате чего опиумокурение стало национальным бедствием страны. Прибывший 10 марта 1839 года в Гуанчжоу Линь Цзэсюй, назначенный наместником провинций Гуадун и Гуанси, объявил о повальной конфискации опиума со складов и судов иностранных купцов и потребовал от них подписать обязательство об отказе торговать опиумом в Китае. Британские купцы были вынуждены сдать запасы опиума, а в апреле 1839 года Линь Цзэсюй направил королеве Великобритании специальное послание о запрещении потребления опиума в Китае и опубликовал правила досмотра всех иностранных судов во избежание завоза опиума.
7 июля 1839 года на расположенном неподалёку от Гуанчжоу полуострове Цзюлун (Коулун) в результате стычки английских моряков с китайцами погиб местный житель, однако британские представители отказались выдать виновных китайскому суду. В ответ Линь Цзэсюй 15 августа 1839 года приказал бойкотировать британские товары и прекратить поставку продовольствия британцам.
Около 300 торговых фирм Манчестера, Лондона, Ливерпуля, Блэкберна, Бристоля, связанных с текстильной промышленностью, имели своих агентов и товары в Гуанчжоу, поэтому после китайских рестрикций они потребовали от министра иностранных дел Великобритании лорда Пальмерстона немедленного вмешательства государства в торговые дела с Китаем. Ещё более энергично действовали британские торговцы в Гуанчжоу, направившие в метрополию депутацию с инициативой потребовать от Китая значительную компенсацию за уничтоженный опиум.
26 октября 1839 года владелец одной из самых крупных торговых компаний в Китае Джардин передал Пальмерстону план вооружённой блокады наиболее важных портов китайского побережья и дипломатического нажима на Китай путём предъявления ему следующих требований: принесение извинений за оскорбление британских подданных в Гуанчжоу; выплата компенсации за конфискованный опиум; заключение китайско-британского торгового договора; открытие для внешней торговли четырёх китайских портов — Фучжоу, Нинбо, Шанхай, Цзяочжоу; временная оккупация британскими войсками островов Чжоушань и Амой; передача в вечную собственность Великобритании острова Сянган (Гонконг) либо другого острова или гавани, расположенного вблизи Гуанчжоу, для использования в качестве британской торговой базы. В последующем все эти предложения британских опиеторговцев легли в основу плана Пальмерстона относительно действий Великобритании в Китае.
Первое вооружённое столкновение между британцами и китайцами произошло 4 сентября 1839 года в ходе морского боя у полуострова Цзюлун, а после вооружённого столкновения британских и китайских судов 3 ноября 1839 года в устье реки Чжуцзян в провинции Гуандун цинский император приказал прекратить всякую торговлю с Великобританией. Однако многие британские купцы под прикрытием военных кораблей продолжали контрабандный обмен опиума на китайские товары. 16 января 1840 года Линь Цзэсюй в повторном обращении к королеве Виктории назвал окончательное прекращение преступной торговли опиумом как категорическое условие возобновления товарообмена Китая с Великобританией.
В январе 1840 года королева в своей тронной речи выразила поддержку действиям британцев в провинции Гуандун, что позволило Пальмерстону принять единоличное решение о войне с Китаем, хотя он и не имел таких полномочий согласно конституции Соединённого Королевства.
16 августа 1840 года командование британского военного флота, стоявшего на рейде Тяньцзиня у северо-восточного побережья Китая, передало цинскому правительству ноту Пальмерстона, предоставив десять дней для официального ответа. Требования Великобритании были следующими: возмещение стоимости конфискованного у британских купцов опиума; выплата многолетней задолженности британским купцам; удовлетворение за оскорбления, нанесённые гуандунскими властями британскому представителю Эллиоту; передача под суверенитет Великобритании (по её выбору) одного или двух прибрежных китайских островов; возмещение затрат на военную экспедицию в Китай.
При цинском дворе верх взяли сторонники капитуляции, поэтому ещё до начала мирных переговоров в Гуанчжоу цинский император восстановил торговлю с Великобританией, запретил наместникам и губернаторам приморских провинций открывать огонь по британским кораблям и даже снял запрет на опиум. Ци Шань, назначенный наместником провинций Гуандун и Гуанси вместо конфисковавшего опиум у британских купцов Линь Цзэсюя, в ходе переговоров с британцами в Гуанчжоу согласился на все их требования, кроме передачи под суверенитет Великобритании острова Сянган (Гонконг). 7 января 1841 года британцы прервали переговоры, штурмом овладели китайскими укреплениями на реке Чжуцзян, и Ци Шань запросил мира, который был достигнут 20 января 1841 года подписанием двусторонней конвенции в местечке Чуаньби. На этот раз китайская сторона обязалась уступить Великобритании остров Сянган, уплатить британским купцам компенсацию за конфискованный опиум в размере 6 млн. долларов, гарантировать равноправные официальные отношения между двумя странами, вновь открыть порт Гуанчжоу для внешней торговли. 26 января 1841 года Сянган был оккупирован британскими войсками, а 29 января 1841 года цинский император официально объявил войну Великобритании, реагируя таким образом на атаку британцев 7 января 1841 года. Ци Шань утаил от императора уступку китайского государственного суверенитета над Сянганом Великобритании, сообщив лишь, что британцам разрешено селиться на острове и использовать его в качестве торговой базы, также он ничего не сообщил о необходимости выплаты крупной контрибуции за конфискованный опиум. Когда в Пекине всё-таки стало известно об утрате китайского суверенитета над Сянганом, цинский император отказался ратифицировать конвенцию от 20 января 1841 года, расценив требования британцев как чрезмерные, и боевые действия продолжились.
Со своей стороны в Лондоне посчитали уступки Китая по Чуаньбийской конвенции недостаточными, в связи с чем королева Виктория также отказалась ратифицировать её, и 30 апреля 1841 года документ был денонсирован. Однако несмотря на это британские войска продолжали оккупацию Сянгана, который 7 июня 1841 года был объявлен свободным портом.
В соответствии с новой инструкцией Пальмерстона, полученной британскими войсками 10 августа 1841 года, им предписывалось перенести боевые действия с территории прибрежной провинции Гуандун вглубь Китая, в бассейн реки Янцзы, и только после решения новых оперативных задач возобновить мирные переговоры с Цинами до полного удовлетворения британских требований.
Перенос британцами боевых действий вглубь территории Китая принёс им политические результаты. 8 августа 1842 года, оказавшись перед лицом неминуемого падения Нанкина, цинский двор согласился возобновить мирные переговоры.
29 августа 1842 года был подписан британо-китайский Нанкинский договор, ставший первым «неравноправным» договором в истории Китая. Прежде всего договором предусматривалось открытие для британской торговли пяти китайских портов, в которых британцы получали право неограниченной торговли и свободу поселений: Шанхай (открыт 17 ноября 1843 года), Нинбо и Фучжоу (открыты в декабре 1843 года), Амой (открыт в июне 1844 года). Из-за ожесточённого сопротивления местных жителей пятый порт — Гуанчжоу был открыт только во время второй «опиумной войны» 1856-1860 годов. Кроме того, согласно договору Китай уступал Великобритании «в вечное владение» остров Сянган. Также договором предусматривалась выплата компенсации британским купцам за конфискованный опиум в размере 6 млн. долларов, погашение задолженности некоторым британским купцам на сумму 3 млн. долларов, выплата контрибуции за возмещение расходов, связанных с войной в размере 12 млн. долларов. Кроме того, договором регламентировались ввозные и вывозные пошлины на китайском рынке, отменялся традиционный китайский церемониал в отношениях британцев с цинскими чиновниками. Вопрос о торговле опиумом в договоре затронут не был, однако после завершения первой «опиумной войны» опиум снова стал основным предметом британской торговли в Китае.
Нанкинский договор имел решающее значение для судьбы Китая, поскольку официально открыл дорогу проникновению иностранного, прежде всего британского капитала, положил начало превращению Китая в полуколонию западных держав.
Неудачный исход войны с Великобританией явился неожиданностью для цинского двора, слепо верившего в могущество империи и непобедимость её армии. Переложив все заботы по ведению войны на провинциальные власти и военачальников, пекинское правительство не сделало ничего для организации обороны в общегосударственном масштабе. Все мероприятия центрального правительства сводились к переброске к фронту резервов из внутренних районов страны, к назначению и смещению военачальников и сановников. В течение всей войны в цинском правительстве и в технически крайне отсталой цинской армии почти безраздельно господствовали капитулянты, преобладали пораженческие настроения, в войсках отсутствовала элементарная дисциплина, многие солдаты и офицеры были заядлыми опиекурильщиками, занимались разбоем и грабежами, процветало казнокрадство, между войсками отдельных провинций существовала неприязнь, временами переходившая в стычки. Кроме того, важным фактором, определившим капитулянтские настроения цинской элиты, её отказ поддержать патриотические силы и как следствие — военное поражение Цинов, был постоянный страх цинского двора перед собственным народом, постоянная боязнь вооружённого выступления ханьцев против чужеземной маньчжурской династии.
Помимо Великобритании, в 40-е годы 19-го века на китайский рынок претендовали США и Франция. Они не в силах были конкурировать на равных с Великобританией, однако американские купцы, так же, как британские, активно занимались контрабандой опиума в Китай, а американский флот предоставлял суда для перевозки опиумной контрабанды. В период первой «опиумной войны» США и Франция направили к берегам Китая военные эскадры, рассчитывая на свою долю от привилегий, за которые вели войну британцы. А после заключения Нанкинского договора Франция направила в Китай специальную дипмиссию с целью заключения выгодного договора с Цинами.
Следует отметить, что российское правительство осудило опиеторговлю в Китае и собственно британо-китайскую войну, 12 апреля 1841 года Николай Первый издал указ о «непропуске в китайские пределы опиума». Такая позиция объяснялась особыми отношениями России с Китаем: к 40-м годам 19-го века в Пекине уже более ста лет существовала Русская духовная миссия, фактически выполнявшая функции постоянного посольства, в то время как западные державы постоянных посольств в Китае ещё не имели. Кроме того, российская торговля с Китаем была преимущественно сухопутной, а не морской, и усиление Великобритании на Дальнем Востоке вызывало закономерную геополитическую тревогу в Санкт-Петербурге.
После завершения первой «опиумной войны» давление западных стран на Китай только усилилось. 8 октября 1843 года Великобритания подписала с Китаем Дополнительный протокол, согласно которому британцы в частности получили право экстерриториальности, то есть неподсудности китайским властям в договорных портах, а также свободу захода своих военных судов в договорные порты.
Те же права и льготы, что и у британцев, сумели получить в Китае американцы согласно американо-китайскому договору от 3 июля 1844 года. В свою очередь по образцу американо-китайского договора были заключены франко-китайский договор от 24 октября 1844 года и шведско-китайский договор в марте 1847 года. А к 1849 году остров Аомэнь был окончательно отторгнут португальцами у Китая.
Несмотря на успех западных государств в Китае по итогам первой «опиумной войны» резкого увеличения экспорта западных промышленных товаров на китайский рынок не произошло. Как объяснял эту ситуацию К.Маркс:»В рамках нынешнего экономического строя китайского общества , основным стержнем которого является мельчайшее сельское хозяйство и кустарная промышленность, не может быть и речи о сколько-нибудь значительном импорте иностранной продукции. Всё же Китай мог бы постепенно поглотить большее против нынешнего количество английских и американских товаров… но лишь при условии уничтожения торговли опиумом» (К.Маркс, «Англо-китайский договор»); «Китаец не может покупать одновременно и товары и наркотик; в нынешних условиях расширение торговли с Китаем означает расширение торговли опиумом, а рост последней несовместим с развитием легальной торговли» (К.Маркс, «История торговли опиумом»).
Понимали это и в деловых кругах Великобритании, но, не желая поступаться выгодной опиеторговлей, намеревались расширить китайский рынок путём новой войны и превращения Китая в один огромный «открытый порт».
Началу второй «опиумной войны» в октябре 1856 года способствовала нестабильная внутриполитическая ситуация в Китае, возникшая в результате широкомасштабного антиманьчжурского, а также направленного против иностранцев крестьянского восстания тайпинов (1850-1864), и окончание Крымской войны в России в январе 1856 года, что позволило Великобритании сосредоточить военные силы против Китая.
Ещё в начале 1854 года Великобритания, Франция и США договорились о совместном дипломатическом нажиме на цинское правительство, и осенью 1856 года предъявили цинским властям требования о пересмотре ранее заключённых договоров в пользу расширения привилегий западных держав, однако Цины ответили отказом.
Поводом к началу боевых действий стал инцидент 8 октября 1856 года, когда гуанчжоуские власти арестовали команду китайского пиратского судна, в своё время получившего лицензию от британской колониальной администрации Сянгана на использование государственного флага Великобритании. В ответ британский консул в Гуанчжоу обвинил китайские власти в оскорблении британского флага, и 23 октября 1856 года британская эскадра и десант начали наступление на Гуанчжоу. С апреля 1857 года Франция официально вступила во вторую «опиумную войну» на стороне Великобритании. В марте 1857 года британское правительство предприняло попытки склонить Россию и США к участию в войне. США войска в Китай не послали, но заявили о поддержке британских требований и направили в Китай представителя для заключения нового договора с цинским правительством. Россия также отказалась от прямого участия в боевых действиях и тоже направила в Китай своего представителя с целью добиваться от Цинов тех же прав и привилегий, которые уже имели либо могли дополнительно получить Великобритания, США и Франция.
30 мая 1858 года англо-французские десантные войска подошли к Тяньцзиню, и под угрозой их дальнейшего наступления на Пекин уполномоченные цинского правительства 13 июня 1858 года подписали соглашение с представителями России, а 18 июня 1858 года с представителями США, — русские и американцы выступали посредниками в конфликте. Россия получила те же права и привилегии, что и западные державы, в том числе право торговли в открытых портах, а США настояли на получении контрибуции от Китая за убытки от боевых действий в районе Гуанчжоу.
Согласно подписанному в Тяньцзине британо-китайскому договору от 26 июня 1858 года Великобритания получила право учредить постоянное посольство в Пекине, подданным Соединённого Королевства разрешалось свободное перемещение и миссионерская деятельность во внутренних районах Китая, устанавливались налоговые льготы для британских товаров в этих районах. Открытыми для иностранной торговли и захода иностранных военных кораблей объявлялись города Нючжуан, Дэнчжоу, Тайнань, Даньшуй, Чаочжоу, Цюньчжоу. Цинское правительство обязывалось после подавления тайпинского восстания открыть реку Янцзы для иностранной торговли и иностранных военных кораблей и превратить три города на этой реке в открытые порты (по выбору британцев), причём один из них — Чжэньцзян должен был стать открытым портом не позднее, чем через год после заключения договора. Учреждались смешанные британо-китайские суды для разбора тяжб между британцами и китайцами, цинское правительство обязалось выплатить Великобритании военную контрибуцию в размере 4 млн. лянов.
Франко-китайский договор, подписанный в Тяньцзине 27 июня 1858 года, отличался от британо-китайского вдвое меньшей суммой военной контрибуции, наложенной на цинское правительство, и условием открытия постоянного посольства Франции в Пекине в том случае, если это сделает какая-либо другая держава (не Великобритания).
В тяньцзиньских договорах указывалось, что не позднее, чем через год после их подписания, в Пекине должен состояться обмен ратификационными грамотами. В преддверии этого события цинский император дал указание своим сановникам дипломатическим путём добиваться отказа от наиболее неприемлемых условий тяньцзиньских договоров, прежде всего положений об открытии в Пекине постоянных посольств, открытия Янцзы для иностранной торговли, свободе передвижения иностранцев во внутренних районах Китая, выплате военной контрибуции. Кроме того, цинский двор требовал, чтобы во время предстоящего обмена грамотами британский и французский послы совершили ритуальные поклоны в знак признания вассальной зависимости их держав от Цинского Китая.
Манёвры цинской дипломатии подтолкнули союзников к новому этапу военных действий, однако в ходе штурма укреплений в предместьях Тяньцзиня 25 июня 1859 года они потерпели поражение. В связи с этим цинский император объявил тяньцзиньские договора 1858 года недействительными и потребовал, чтобы последующие договорённости были подписаны в Шанхае, а не в столичном регионе Цинской империи.
Новое наступление британо-французских войск на Тяньцзинь в августе 1860 года оказалось успешным. 21 сентября 1860 года цинские войска потерпели окончательное поражение, и падение Пекина стало вопросом ближайшего времени. Наступающие интервенты варварски разрушали памятники китайской культуры и зодчества, а британцы были настроены на полное уничтожение власти цинского правительства. Однако абсолютное усиление Великобритании в Китае расходилось с интересами России и даже союзной британцам Франции.
24 октября 1860 года в Пекине было подписано британо-китайское, а на следующий день — франко-китайское соглашение и произведён обмен ратификационными грамотами по тяньцзиньским договорам 1858 года. Согласно пекинским соглашениям цинское правительство допускало постоянное пребывание иностранных посольств в Пекине, открывало Тяньцзинь для иностранной торговли, разрешало британцам и французам вербовать и вывозить за границу китайских чернорабочих, передавало во владение Великобритании остров Цзюлун, расположенный рядом с Сянганом, выплачивало Великобритании и Франции по 8 млн. лянов военной контрибуции, возвращало католическим миссионерам собственность в Китае, конфискованную в 17 веке маньчжурскими властями. Более того, переводчик католический священник Делямар самовольно добавил в текст франко-китайского соглашения пункт, разрешающий французским миссионерам во всех провинциях Китая покупать и арендовать землю для возведения на ней построек по своему усмотрению, а цинская сторона безропотно согласилась даже с этим.
В начале ноября 1860 года цинский император официально одобрил пекинские соглашения, а британо-французские войска были выведены из Пекина.
Поражение Цинов во второй «опиумной войне» означало крах традиционной политики самоизоляции Китая и укрепило позиции той части цинской элиты, которая рассчитывала на сближение со странами Запада с целью совместного подавления антицинских выступлений внутри Китая. Эти надежды оправдались, именно военное вмешательство Великобритании и Франции в 1862-1863 годах обеспечило перелом в борьбе цинского правительства с повстанцами-тайпинами.
Как писал российский посланник А.Е.Влангали:»маньчжурская династия была … спасена последней англо-французской войной … Заключением мира и допущением посланников в Пекин маньчжурская династия получила уже нравственную поддержку, даже некоторую побочную материальную помощь».
Начиная с 70-х годов 19-го века, в политике западных держав в отношении Китая происходил поворот от прежней линии на закрепление положений «неравноправных» договоров к политике активного торгового и политического проникновения в глубинные провинции Цинской империи, одновременно ускорился процесс колониального захвата западными державами пограничных с Китаем государств, прежде всего Бирмы и Вьетнама. Активизации экспансии европейских держав в Китае способствовало открытие в 1869 году Суэцкого канала, значительно сократившего морской путь из Европы в Китай, и установление в 1871 году телеграфной связи Шанхая с внешним миром.
С другой стороны цинская дипломатия стремилась использовать в своих целях противоречия между западными державами, для этого во второй половине 70-х годов 19-го века Китай начал открывать постоянные зарубежные диппредставительства. В 1877 году первая постоянная дипмиссия Китая была открыта в Лондоне, в 1879 году постоянные дипмиссии цинского Китая открылись в США, Германии, Франции, Японии, России.
Очередной кризис в отношениях Китая с западными странами получил развитие в связи с колониальной политикой Франции в Индокитае, поскольку Цины традиционно рассматривали Вьетнам сферой своего политического, экономического и военного влияния.
23 августа 1883 года Франция заключила договор с Вьетнамом, превратившим его во французский протекторат, в марте 1884 года французский экспедиционный корпус нанёс поражение цинским войскам на вьетнамском театре военных действий. Боевые действия между французскими и цинскими войсками перекинулись на территорию Китая. 23 августа 1884 года французский флот уничтожил эскадру современных китайских военных судов в гавани Фучжоу, 1 октября 1884 года французы разгромили порт Цзилун на севере Тайваня, а 23 октября 1884 года французские войска полностью заблокировали Тайвань.
9 июня 1885 года в Тяньцзине был подписан франко-китайский мирный договор, согласно которому Китай отказывался от своего суверенитета в отношении Вьетнама и предоставлял Франции преимущественные права в Южном Китае.
Стремление цинского правительства как можно быстрее завершить войну с Францией было обусловлено страхом перед набравшим силу патриотическим движением в Южном Китае и перед превращавшейся в освободительную войной во Вьетнаме. С другой стороны под влиянием антимиссионерских, антииностранных выступлений в южнокитайских провинциях, вызванных ростом агрессии Франции во Вьетнаме, цинский двор был вынужден 26 августа 1884 года, то есть сразу после бесславной гибели китайского флота в Фучжоу, издать формальный указ об объявлении войны Франции. Под давлением народного патриотического движения цинское правительство вынужденно принимало меры для отпора Франции: поспешно закупалось оружие в Германии и США, были заказаны новые военно-морские суда в Великобритании, укреплена военно-морская база в Люйшуне, в Северный Вьетнам был переброшен крупный контингент регулярных цинских войск. Как отмечал поверенный в делах России в Пекине Н.Ф.Лодыженко:»В случае если бы цинское правительство не последовало за народом, его шаткий престиж мог бы значительно поколебаться, и уступчивость французам могла бы серьёзно повлиять на положение маньчжурской династии».
После поражения Цинов в войне с Францией (1884-1885) западные державы, опираясь на захваченные ранее в Китае концессии, права и привилегии, активно расширяли сферы своего экономического и политического влияния. Крупные портовые города Цинской империи – Шанхай, Тяньцзинь, Гуанчжоу, Ханькоу и другие — с обширными иностранными концессиями и сеттльментами представляли собой опорные базы для проникновения западных держав в глубинные районы Китая. Как и в других колониальных и зависимых странах, иностранные компании в Китае активно вкладывали средства в строительство железных дорог. Причём, во франко-китайском мирном договоре 1885 года имелась статья, в которой говорилось, что в случае решения цинского правительства о строительстве железных дорог, оно должно будет отдать предпочтение французским промышленникам.
В пропагандистских целях европейцы, в том числе миссионеры, издавали в своих концессиях и в британской колонии в Сянгане газеты и журналы, многие на китайском языке. Например, в 1889 году британцы издавали в Тяньцзине газету «The Chinese Times” и газету «Шибао» на китайском языке; обе газеты, как и другие органы британской прессы в Китае, отличались крайним русофобством.
Постепенно китайская национальная промышленность вступала в конкурентную борьбу с иностранными товарами машинного производства, и это обстоятельство обусловило усиление нажима западных держав на цинское правительство с требованиями расширения западного промышленного производства в Китае. Так, несмотря на возражения и отказы китайских властей иностранцы постепенно создавали в Шанхае свои доки, шелкомотальные фабрики, красильни, спичечные фабрики, газовые заводы, электростанции.
К началу 90-х годов 19-го века в Китае вели активную деятельность 628 европейских и 335 китайских священников католической церкви, протестанские миссии в Китае в 1890 году располагали 6 тысячами человек. По договорам Китая с западными державами миссионеры имели право свободного передвижения по стране для проповедей, им разрешалось покупать и арендовать земли в любой части страны и возводить на них здания, на миссионеров не распространялись китайские законы.
Важным условием проникновения европейских фабричных изделий в Китай служили низкие импортные пошлины. В 1873-1893 годах экспортные пошлины на китайские товары превышали импортные почти вдвое, что открывало иностранным товарам широкий доступ в Китай и ставило их в более выгодное положение, чем китайские.
Постепенно Китай лишался таможенной независимости. В 1895 году в китайских таможнях служили 770 иностранцев, в основном британцев. Все доходы цинской казны от таможен не только проходили через их руки, но и частично хранились в иностранных банках в Китае. Кроме того, таможенная служба давала британцам возможность контролировать и другие источники доходов цинского правительства, в том числе поступления от соляного налога.
Иностранцы по своему усмотрению могли учреждать любые торговые фирмы в открытых портах. К 1897 году количество иностранных фирм возросло до 595, из них британских – 374. Эти фирмы имели доступ к богатейшим источникам сырья на сотни километров вглубь территории Китая и получали огромные прибыли на экспорте сельхозпродуктов, изделий городского и деревенского ремесла, используя при этом широкую сеть агентов, скупщиков, посредников из числа китайских купцов и торговцев.
К началу 20-го века все экономически важные районы Китая оказались в той или иной мере связаны с мировым рынком. С 1860 по 1901 годы для иностранной торговли было открыто в общей сложности 38 морских и речных портов, а также городов во внутренних районах Китая, не считая «якорных стоянок». Товарная структура импорта Цинской империи отражала превращение страны в рынок иностранной, преимущественно лёгкой промышленности, в 1873-1893 годах предметы потребления составляли в среднем 92%, а средства производства только 8% китайского импорта.
Главенствующую роль во внешней торговле Китая играла Великобритания, в 1894 году на её долю приходилось около 80% импорта и более половины экспорта Цинской империи. В 90-е годы 19-го века усилилась торговая активность США в Китае, в основном за счёт импорта американского керосина и текстиля. Наращивался импорт из Германии за счёт ввоза оружия, железных изделий, искусственных красителей. С 80-х годов 19-го века особое место во внешней торговле Китая занял Сянган, в 1894 году через него осуществлялось 46% всего внешнего товарооборота Цинской империи.
Важным инструментом экономической экспансии стран Запада в Китае становились иностранные банки. В 1890 году в Цинской империи функционировали 30 отделений различных британских банков. В числе 20 иностранных банков, находившихся в Китае в начале 20-го века, были крупные банки Японии, Германии, Франции. Одной из главных операций иностранных банков стало предоставление Китаю займов на экстренные нужды цинского правительства и железнодорожное строительство. Так, с 1887 до 1900 года иностранные державы предоставили Китаю через банки семь займов на постройку железных дорог на общую сумму около 140 млн. юаней.
Получение концессий на строительство железных дорог в Китае вообще стало сферой соперничества иностранных государств, поскольку, помимо высоких прибылей от их сооружения, означало усиление позиций этих государств в плане дополнительных возможностей для эксплуатации того или иного региона страны. В общей сложности в 1896-1898 годах Китай подписал соглашения на постройку 19 железнодорожных линий протяжённостью 10 тыс. км..
В этом же направлении происходило развитие иностранного внутриторгового пароходства. К 1901 году в Китае было основано 19 иностранных пароходных компаний, 10 из которых являлись британскими.
Иностранная экспансия ускорила разложение натурального хозяйства и феодальных отношений в Китае, так, в некоторых районах провинций Цзянсу, Чжэцзян, Аньхой население сократилось на 40-80% по сравнению с периодом до «опиумных» войн.
После поражения Цинского Китая в войне с Японией (1894-1895) проникновение иностранного капитала в Китай приняло ещё более активные формы. Права, в том числе на ввоз в Китай фабричного оборудования, станков, машин, которые получила Япония по мирному договору с Китаем, согласно так называемому «принципу наибольшего благоприятствования», содержавшемуся в договорах иностранных держав с цинским правительством, автоматически распространялись и на западные государства. В.И.Ленин в августе 1901 года так писал о японо-китайской войне:»Япония стала превращаться в промышленную нацию и попробовала пробить брешь в китайской стене, отрывая такой лакомый кусок, который сразу ухватили зубами капиталисты Англии, Германии, Франции, России и даже Италии». (В.И.Ленин, «Уроки кризиса»). После японо-китайской войны иностранный капитал устремился в сферу промышленного производства Китая, в первую очередь в лёгкую промышленность, особенно в текстильную. Как писал российский посланник в Пекине А.П.Кассини:»Целый сонм разных финансовых деятелей, ожидавших лишь окончания китайско-японской войны, съехался в Пекин со всех концов света с одной лишь мыслью — воспользоваться нынешним положением вещей в Китае и заполучить в свою пользу какие-нибудь крупные и прибыльные предприятия вроде концессий на постройку железных дорог, прав эксплуатации рудников, учреждения банков и пр.».
Соперничество иностранных держав привело к разделу части территории Китая на сферы влияния. В сферу британских интересов вошли все провинции бассейна Янцзы и Южного Китая. Франция в 1895 году добилась от цинского правительства преимущественных прав на разработку горных богатств южных провинций Юньнань, Гуанси и Гуандун. В 1897 году Франция потребовала от Цинов гарантий, что остров Хайнань не будет уступлен Китаем како-либо другой иностранной державе. 9 февраля 1898 года Великобритания выдвинула аналогичное требование относительно провинций бассейна Янцзы. В октябре 1895 года Германия получила от цинского правительства согласие на учреждение немецких концессий в Ханькоу и Тяньцзине, а в марте 1898 года цинский двор удовлетворил германские требования, предоставив монопольные права на железнодорожное строительство и разработку природных богатств Шаньдунского полуострова с превращением района Цзяочжоу в военно-морскую базу Германии.
Под давлением западных держав, в первую очередь Великобритании, Цинская империя в конце июля 1898 года открыла все реки и озёра страны для иностранного судоходства, перевозившиеся в глубинные районы Китая иностранные товары в отличие от китайских товаров освобождались от внутренних сборов и пошлин.
Экспансия иностранных держав вызвала волну стихийных народных выступлений в Китае, а с 1898 года недовольство народа в ряде мест выливалось в организованное вооружённое сопротивление. Не прекращались и антимиссионерские волнения (миссионерами были католические и протестанские священники из Европы и США), являвшиеся одной из наиболее активных форм борьбы против иностранной экспансии. Руководителем и организатором антииностранной борьбы стало китайское тайное общество «Ихэтуань» — «Отряды справедливости и мира», в идеологии которого сочетались взгляды традиционных в Китае философских учений даосизма и конфуцианства, религии буддизма. Иными словами, идейной основой антииностранной борьбы в Китае на рубеже 19-го и 20-го веков являлись ханьское мировоззренческое и духовное почвенничество, отчего смысл и содержание движения ихэтуаней по сути сводились к борьбе жителей тысячелетнего «Срединного Государства» с «нашествием варваров», что в свою очередь было предельно понятно широким ханьским массам, легко укладывалось в их «матричную» картину мира и обеспечивало антииностранному движению широкую народную поддержку.
В начале 1898 года повстанческое движение особенно активно развивалось в провинции Шаньдун. В меморандуме императору цинский сановник 2 марта 1898 года сообщал:»Я прослышал, что в провинции Шаньдун немецкие солдаты убивают мирных жителей … Повсюду всё бурлит, и народ пылает гневом». Рост недовольства населения происходил и в другой северокитайской провинции – Чжили, где иностранцы отчуждали землю для строительства железных дорог, а миссионеры, навязчиво насаждая христианство западного толка, бесцеремонно расшатывали традиционные устои китайского общества. Русский поверенный в делах в Китае А.И.Павлов сообщал, что в Пекине «всё более и более начинают распространяться самые нелепые слухи относительно … предстоящей расправы с иностранцами как с истинными виновниками всех бедствий Китая», и что беспорядки на улицах Пекина направлены «исключительно против иностранцев».
На ноты дипломатических представительств в Пекине цинскому правительству с требованием запретить деятельность общества «Ихэтуань» китайская сторона всякий раз обещала принять меры, однако справиться с ихэтуанями ей не удавалось.
31 мая и 3 июня 1900 года в Пекин прибыли британский, русский, французский, итальянский, германский и австро-венгерский десанты общей численностью несколько сот человек, тем самым было положено начало военной интервенции западных держав, Японии и примкнувшей к ним России в Китай (часть иностранных войск оставалась в Тяньцзине). 11 июня 1900 года ихэтуани начали боевые действия против войск иностранцев, а 13 июня 1900 года отряды ихэтуаней вошли в Пекин.
Дабы спровоцировать фактически правившую Китаем вместо императора Гуаньсюя, её племянника, вдовствующую императрицу Цыси на решительные действия против иностранцев, придворные сторонники этой политической линии 17 июня 1900 года сфабриковали ноту, якобы от зарубежных диппредставительств с требованием отстранения императрицы от власти. Ситуация осложнилась реальным событием — ультиматумом иностранных держав цинскому наместнику провинции Чжили. В итоге Цыси совершила крайне опрометчивый шаг, 21 июня 1900 года объявив войну 11-и иностранным державам: России, Великобритании, США, Франции, Германии, Японии, Италии, Австро-Венгрии, Испании, Бельгии, Нидерландам, — и в ответ на отказ иностранных посольств выехать из Пекина в Тяньцзинь направила цинские войска и ихэтуаней на штурм диппредставительств.
Фактически атаки на иностранные посольств начались ещё за день до опубликования императорского указа, за три дня были сожжены четыре посольства, после чего было атаковано и сожжено диппредставительство Франции, затем атаке подверглось посольство Германии. 25 июня 1900 года Цыси тайно разослала распоряжение в центральные города всех провинций Китая с призывом убивать иностранцев. Цинские власти обещали вознаграждение 50 лянов серебра за убийство мужчины-иностранца, 40 — за убийство женщины-иностранки и 20 – за убийство ребёнка-иностранца.
Примечательно, что даже несмотря на объявление войны Цины не разорвали дипотношения с иностранными державами. 29 июня 1900 года цинским посланникам за рубежом был направлен императорский указ для разъяснения правительствам других государств смысла действий цинского правительства, объяснявшего его лояльное отношение к ихэтуаням неспособностью справиться с ними.
3 августа 1900 года объединённые войска Великобритании, Франции, Германии, США, России, Японии, Италии, Австро-Венгрии начали наступление на Пекин, и 14 августа 1900 года столица Цинской империи пала.
Цинский двор «сдал» ихэтуаней, — 7 сентября 1900 года вышел императорский указ, в котором повстанцы обвинялись в создавшейся ситуации, а чиновникам предписывалось беспощадно расправляться с ними.
Современные китайские историки говорят про то, что «низшей точкой падения» Китая в эпоху «столетия позора» —- с 29 августа 1842 года, когда был подписан первый в истории Китая «неравноправный» Нанкинский договор с Великобританией, и до образования КНР 1 октября 1949 года — стало подписание 7 сентября 1901 года «Заключительного протокола» по итогам поражения Цинской империи в войне с 11-ю иностранными государствами.
Документ по существу закрепил полуколониальное положение Китая. Прежде всего Китай в течение 39 лет должен был выплатить контрибуцию размером 450 млн. лянов серебра с 4% годовых, что в сумме составляло около 1 млрд. лянов. Цинскому правительству запрещалось ввозить оружие и предлагалось срыть хорошо укреплённые форты Дагу у Тяньцзиня. Войскам иностранных держав разрешалось дислоцироваться в Северном Китае «для поддержания свободного сообщения между столицей и морем», а иностранным представительствам было разрешено построить в Пекине укреплённый посольский квартал. Цинское правительство обязано было пересмотреть соглашения о торговле и мореплавании с иностранными государствами «с целью их облегчения». Кроме того, Цины были обязаны направить в Германию и Японию «извинительные посольства» за убитых видных дипломатов этих стран, а также запретить проведение официальных экзаменов в тех городах, где были убиты иностранцы. В период антиманьчжурской буржуазно-демократической Синьхайской революции в Китае в 1911-1912 годах западные державы воздержались от новой вооружённой интервенции прежде всего из-за нараставших между ними накануне Первой мировой войны противоречий, а также из-за того, что китайские буржуазные революционеры не выдвигали антииностранных лозунгов и призывали к дружбе с иностранцами. Кроме того, западные державы убедились в неспособности цинского двора противостоять народному движению и в том, что он утратил поддержку большинства китайской элиты. Нуждаясь во внутриполитической силе, способной погасить революционное движение в Китае, США, а затем поддержавшая их Великобритания сделали ставку на Юань Шикая, основателя так называемой бэйянской милитаристской клики — группировки северокитайского генералитета, опиравшегося на наиболее боеспособные формирования цинских войск, именовавшиеся бэйянской армией.
В декабре 1911 года, когда начались мирные переговоры между революционными буржуазными республиканцами, возглавляемыми Сунь Ятсеном, и представителями милитаристов Юань Шикая, консульства Великобритании, США, Франции, Германии, Японии, а также России в Шанхае потребовали от обеих сторон скорейшего прекращения гражданской войны, затрагивавшей, как указывалось в нотах иностранных представительств, «материальные интересы и безопасность иностранцев». Как писал русский посланник в Пекине Коростовец:»Для нас невозможно идти явно против дружественных нам Франции и Англии, с коими нас связывает целый ряд вопросов первостепенной важности». Более того, иностранные державы угрожали вооружённой интервенцией в том случае, если противоборствующие стороны не сумеют договориться о мире.
В декабре 1911 года Сунь Ятсен провозгласил Китайскую Республику, став её временным президентом, 12 февраля 1912 года последний цинский император Пу И отрёкся от престола, и Цинская империя прекратила своё существование. 1 апреля 1912 года Сунь Ятсен сложил с себя полномочия временного президента Китайской Республики, столицей нового государства был определён Пекин, исполнять обязанности президента стал Юань Шикай. Он пользовался финансовой поддержкой западных государств и в марте 1913 года, не считаясь с мнением китайского парламента, подписал соглашение о крупном западном займе. Правительство Юань Шикая вело борьбу с китайскими буржуазными революционерами и с их партией Гоминьдан, возглавляемой Сунь Ятсеном. Первой крупной западной державой, официально признавшей правительство Юань Шикая, были США, они заявили об этом 2 мая 1913 года. Позднее их примеру последовали Великобритания, Россия, Франция, Германия, Австро-Венгрия, Италия, Япония, Бельгия, Дания, Португалия, Голландия, Швейцария, Норвегия. 6 октября 1913 года по итогам парламентских выборов Юань Шикай официально стал президентом Китайской Республики. В специальном обращении к иностранным державам он заявил о сохранении всех международных договоров, заключённых цинским правительством, всех привилегий и интересов иностранцев в Китае и просил иностранные державы вкладывать капиталы в Китай.
6 августа 1914 года китайское правительство объявило о своём нейтралитете в Первой мировой войне и обратилось с просьбой к воюющим державам не переносить боевые действия в Китай. Однако 23 августа 1914 года Япония официально объявила войну Германии и с 14 сентября 1914 года начала боевые действия с германскими войсками на Шаньдунском полуострове, где находилась арендованная Германией зона Цзяочжоу. 7 ноября 1914 года при поддержке британского экспедиционного отряда японцы заняли город-порт Циндао, и 19 ноября 1914 года германские войска в Шаньдуне капитулировали, а Япония, оккупировав полуостров, установила на этой территории военный режим. 25 мая 1915 года правительство Юань Шикая подписало договор с Японией, согласно которому Китаем удовлетворялись многие из ранее выдвинутого японской стороной «21-го требования», в частности: передача Японии всех германских владений и привилегий в Шаньдуне, право на строительство Японией железных дорог в Шаньдуне, открытие крупных городов этой провинции для японской торговли, расширение привилегий Японии в Северо-Восточном Китае и в восточной части Внутренней Монголии, право Японии на экономическое освоение провинции Фуцзянь. Наиболее агрессивную часть пакета японских требований Юань Шикаю удалось нейтрализовать благодаря обращению за содействием к США, речь шла о приглашении японских советников в китайское правительство и китаймкую армию, о совместном японо-китайском управлении полицией и ВПК Китая, закупке Китаем не менее 50% вооружений в Японии, праве Японии сооружать железные дороги в Центральном Китае и праве японцев на земельную собственность во внутренних районах Китая.
Навязывая Китаю «21 требование», Япония обещала Юань Шикаю поддержать его планы по реставрации монархии, страны Антанты были против этих планов, не желая усиления влияния Японии на Китай. Что касается США, они помогли Юань Шикаю смягчить японские требования, рассчитывая на обеспечение с его помощью собственных интересов.
После смерти Юань Шикая 6 июня 1916 года обе враждующие коалиции мировых держав были заинтересованы во вступлении Китайской Республики в Первую мировую войну, 14 августа 1917 года Китай официально объявил войну Германии. До окончания войны США и Великобритания были не в состоянии помешать растущему влиянию Японии в Китае, соперничество же иностранных держав обостряло внутриполитическую ситуацию в стране.
Официальное правительство Китайской Республики в Пекине зависело от северокитайских генералов-милитаристов, а открывшийся в Гуанчжоу китайский парламент отказался признать власть этого правительства и 3 октября 1917 года провозгласил Сунь Ятсена «генералиссимусом Южного Китая», однако фактически южнокитайская оппозиция также опиралась на генералов-милитаристов, но южных. Северокитайские милитаристы были представлены аньхойской кликой — генералами-уроженцами провинции Аньхой и чжилийской кликой – генералами-уроженцами провинции Чжили, ведущую роль играла прояпонски настроенная аньхойская клика, чжилийскую клику поддерживали США и Великобритания.
На проходившей в Париже мирной конференции по итогам Первой мировой войны (18 января 1919 года — 21 января 1920 года) произошло дальнейшее усиление позиций Японии в Китае: решениями конференции Японии передавался контроль над полуостровом Шаньдун и все права, которыми ранее обладала в Китае Германия. Эти решения держав Антанты привели к мощному и массовому национально-демократическому «движению 4 мая» 1919 года, фактически положившему начало освободительной борьбе китайского народа от иностранного угнетения, которая в итоге завершилась образованием КНР.
Активизацию послевоенной экспансии западных государств в Китае ознаменовала Вашингтонская конференция девяти держав (ноябрь 1921 года — февраль 1922 года): США, Великобритании, Китая, Японии, Франции, Италии, Бельгии, Нидерландов, Португалии. Делегация официального правительства Китайской Республики со столицей в Пекине участвовала в работе конференции и пыталась выдвинуть требования о ликвидации особых прав и привилегий иностранных государств в Китае, об отмене ограничений китайского суверенитета. Вместе с тем правительство в Пекине соглашалось и далее соблюдать принцип «открытых дверей» — провозглашённую в 1899 году американскую политическую доктрину о свободной торговле иностранцев в Китае и свободном проникновении иностранных капиталов в Китай. Конференция обещала китайской стороне рассмотреть в перспективе таможенную проблему и вопрос об отмене консульской экстерриториальности для иностранных государств, кроме того, под давлением США Япония вернула Китаю бывшие германские владения в провинции Шаньдун, а Китай обязался выплатить Японии стоимость построенной ею в Шаньдуне железной дороги Цзинань-Циндао. 6 февраля 1922 года на конференции был подписан договор девяти держав о принципах и политике в отношении Китая. В этом договоре декларировалась «независимость» и «целостность» Китая, однако при этом провозглашался принцип «открытых дверей» и равные возможности иностранных держав в стране.
После ограбления и пленения иностранцев, следовавших 6 мая 1923 года экспрессом Тяньцзинь-Пукоу (Линьчэнский инцидент), дипломатический корпус предъявил правительству Китайской Республики ультиматум, в котором в том числе потребовал иностранного контроля над китайской полицией и железными дорогами. Кроме того, Китаю было заявлено, что обещанное на Вашингтонской конференции обсуждение таможенной проблемы и вопроса об экстерриториальности иностранных консульств откладывается на неопределённый срок.
Послевоенный революционный подъём в Китае вылился в форму антиимпериалистической национальной революции 1925-1927 годов. Основными лозунгами национально-освободительного движения были полное восстановление суверенитета Китая, свержение власти феодальных милитаристов, проводивших политику иностранных держав, на которые они ориентировались, политическое объединение страны под властью демократического национального правительства. Пытаясь сбить накал национально-освободительного движения, иностранные державы создали комиссию из представителей шести государств для расследования расстрелов британцами в Шанхае участников антиимпериалистической забастовки, вспыхнувшей в начале июня 1925 года, а США 4 июля 1925 года предложили созвать международную таможенную конференцию, о которой шла речь на Вашингтонской конференции в 1922 году. Ни работа комиссии, ни работа международной таможенной конференции не дали никаких результатов, однако позволили ослабить антиимпериалистическое движение и отколоть от него крупную китайскую буржуазию.
11 апреля 1927 года представители Великобритании, США, Японии, Франции и Италии предъявили ультиматум китайским властям, требуя недопущения антииностранных выступлений, принесения извинений и выплаты компенсации иностранным государствам. Ультиматум стал сигналом к контрреволюционному перевороту возглавляемых Чан Кайши реакционных сил в партии Гоминьдан. 12 апреля 1927 года иностранные войска в Шанхае арестовали более тысячи китайских коммунистов и революционных рабочих и передали их в штаб Чан Кайши, начались массовые расстрелы шанхайских рабочих. Контрреволюционные перевороты также произошли в провинциях Гуандун, Гуанси, Фуцзянь, Чжэцзян, Аньхой, два крупнейших центра китайской революции – Шанхай и Гуанчжоу были уничтожены. 18 апреля 1927 года в Нанкине было образовано контрреволюционное гоминьдановское правительство во главе с Чан Кайши. Черту под единым фронтом партии Гоминьдан и Коммунистической партии Китая (КПК) в ходе антиимпериалистической революции 1925-1927 годов подвёл ЦИК Гоминьдана в Ухане, 15 июля 1927 года принявший решение о расторжении союза с КПК.
С 1929 года столица Китайской Республики располагалась в Нанкине. Нанкинское Национальное правительство Китайской Республики заключило с иностранными державами ряд договоров взамен старых. Так, согласно новому договору с Великобританией Китаю возвращался порт Вэйхайвэй в провинции Шаньдун, британские концессии в провинции Чжэцзян, порт Амой в провинции Фуцзянь, при этом Великобритания сохраняла право использовать Вэйхайвэй в качестве морской базы. Аналогичное соглашение было заключено с Бельгией о концессии в Тяньцзине. Нанкинское правительство в одностороннем порядке объявило об отмене с 1 января 1930 года права экстерриториальности иностранцев, однако не пыталось провести это решение в жизнь, и в центре Шанхая продолжал существовать иностранный сеттльмент, французская и японская концессии со своими войсками и полицией. Часть договоров дала Нанкину право пересмотра таможенных тарифов. Первыми на это согласились США, делавшие ставку на Чан Кайши и рассчитывавшие таким образом подорвать позиции своих основных конкурентов в Китае — Японии и Великобритании. Великобритания согласилась на пересмотр таможенных тарифов в обмен на право назначать генерального инспектора морских таможен Китая, Япония обусловила пересмотр тарифов введением сниженных ставок на предметы своего ввоза, кроме того, по японо-китайскому соглашению 1930 года для японских товаров на три года сохранялись старые таможенные тарифы. Повышение Нанкинским правительством ставок таможенных тарифов было сведено на нет последствиями мирового кризиса 1929-1933 годов и начавшейся в сентябре 1931 года японской экспансией в Северо-Восточном Китае; действия Японии Лига наций признала агрессией только к сентябрю 1932 года. Между тем позиции империалистических держав в Китае в середине 30-х годов 20-го века усилились. Так, в 1933 году доля иностранных предприятий в выплавке чугуна составляла 82,5%, в производстве электроэнергии – 62,6%, хлопчатобумажных тканей — 61,4%, табачных изделий – 56,9%, добыче каменного угля — 38,9%. Общая сумма иностранных инвестиций в промышленность Китая с 3,2 млрд. долларов в 1931 году выросла до 4,4 млрд. долларов в 1936 году.
В условиях начавшеся 7 июля 1937 года полномасштабной японской агрессии в Китае Чан Кайши 23 сентября 1937 года сделал официальное заявление о возобновлении сотрудничества Гоминьдана с КПК, образовался единый национальный антияпонский фронт.
В начале войны западные страны несмотря на то, что японская агрессия серьёзно ущемляла их интересы в Китае, не заняли решительной позиции в отношении Японии и не оказали поддержки Китаю. Великобритания рассчитывала столкнуть Японию с США, но в ещё большей степени — с Советским Союзом, США в свою очередь полагались на ожесточение японо-британского соперничества и на столкновение Японии с СССР. В целом общую политику западных стран, фактически поощрявших японскую агрессию в Китае, определяли их надежды на поворот японской экспансии на север. В июле 1937 года, когда Китай обратился в Лигу наций с призывом о помощи, западные державы ограничились резолюцией о моральной поддержке Китая. В ноябре 1937 года Брюссельская конференция девяти держав — участниц Вашингтонского договора по Китаю 1922 года, на которую был также приглашён СССР, рассмотрела вопрос о японской агрессии, но, не приняв никакой резолюции, выдвинула проигнорированное Японией «пожелание» урегулирования конфликта мирным путём. На словах выражая сочувствие Китаю, США и Великобритания в 1937-1938 годах были основными поставщиками стратегических материалов Японии.
США и Великобритания были готовы пойти на сделку с Японией в том случае, если японская экспансия развернётся на север, против СССР, а не на юг, против их владений в Азии. Проявлением такой политики было британо-японское соглашение в июле 1939 года, признававшее законность действий Японии в Китае, временное закрытие Великобританией бирманской дороги (июль-сентябрь 1940 года), по которой шли военные поставки Китаю, продолжение поставок американского стратегического сырья Японии, широкие дипломатические переговоры США и Великобритании с Японией в 1941 году. С другой стороны США и Великобритания, наблюдая за постепенным приближением японских войск к их азиатским владениям (оккупация северной части Французского Индокитая в 1940 году), были заинтересованы в продолжении японо-китайской войны и шли на некоторое увеличение материальной помощи Китаю. Так, в 1938-1941 годах США предоставили Чан Кайши четыре займа на общую сумму 120 млн. долларов, в мае 1941 года США распространили на Китай действие своего закона о ленд-лизе, Великобритания в это же время предоставила Китаю два займа на сумму 10 млн. ф.ст..
В 1941-1942 годах США заметно усилили военную и финансовую помощь Национальному правительству Китайской Республике, которое после падения Нанкина 13 декабря 1937 года располагалось в Чунцине. Китай получил три американских займа на общую сумму 600 млн. долларов, одновременно были увеличены поставки американского вооружения по ленд-лизу. В качестве начальника штаба Национальной революционной армии (НРА) Китайской Республики в Китай прибыл американский генерал Стилуэлл. Он организовал обучение нескольких гоминьдановских армий в самом Китае и на территории Индии, также в Китае был создан американский 14-й авиационный корпус под командованием генерала Чэннолта. В этой ситуации Чан Кайши рассчитывал на разгром Японии вооружёнными силами США и Великобритании и сосредоточил усилия не на борьбе с японской оккупационной армией, а на укреплении внутриполитических позиций гоминьдановской верхушки, — экономическую основу гоминьдановского режима в то время составлял капитал, сосредоточенный в руках «четырёх семейств» (Чан Кайши, Сун Цзывэня, Кун Сянси и братьев Чэнь Гофу и Чэнь Лифу), и сохранявшееся феодально-помещичье землевладение.
В преддверии поражения Германии Япония рассчитывала превратить Китай в прочную материальную базу для ведения затяжной войны и с этой целью с марта 1944 года начала наступление в провинции Хэнань. К концу 1944 года Китай потерял около 1 млн. солдат, 2 млн.кв.км. южнокитайской территории с населением 60 млн. человек. Стремясь стабилизировать положение правительства Чан Кайши, американская дипломатия резко активизировала свою деятельность в Китае во второй половине 1944 года. В сентябре 1944 года в Чунцин прибыли глава управления по делам военного производства США Нельсон и личный представитель Рузвельта Хэрли, ставший вскоре послом США в Китае. Чан Кайши принял их предложения относительно расширения активности американских монополий и реорганизации НРА по американскому образцу, однако отказался от назначения главкомом вооружёнными силами Китая американского генерала Стилуэлла, поскольку тот был критически настроен в отношении Гоминьдана. Одновременно американские дипломаты усилили контакты с руководством КПК, пытаясь склонить его к компромиссам с Гоминьданом. Так, в начале ноября 1944 года Хэрли прибыл в Яньань и обсуждал с руководителями КПК условия участия китайских коммунистов в правительстве Чан Кайши. Тогда же в Яньань прибыла группа американских военных наблюдателей во главе с полковником Барретом. В декабре 1944 года Хэрли прибыл в Чунцин с Чжоу Эньлаем для организации переговоров Гоминьдана и КПК, однако к тому моменту японское стратегическое наступление прекратилось, и Чан Кайши отказался от всех предложений КПК.
7-й съезд КПК в апреле — июне 1945 года и 6-й съезд Гоминьдана в мае 1945 года показали, что обе ведущие политические силы Китая готовились не к разгрому японских агрессоров, а к предстоящей борьбе за власть между собой после разгрома Японии силами антигитлеровской коалиции.
В апреле 1945 года посол США в Китае Хэрли заявил, что США больше не сотрудничают с китайскими коммунистами, поскольку тем, кто не подчиняется чунцинскому правительству Чан Кайши, американская помощь оказываться не будет. С такими же заявлениями выступал и новый командующий американскими войсками в Китае Ведемейер. К середине 1946 года, когда началась вторая полномасштабная гражданская война между Гоминьданом и КПК, США обучили 150 тысяч военнослужащих НРА, вооружили 45 дивизий гоминьдановской армии, а непосредственно в ходе гражданской войны масштабы обучения и вооружения американцами войск Чунцинского правительства стали ещё больше, в Северном Китае американские специалисты строили стратегические дороги для гоминьдановской армии, в администрации США обсуждался вопрос об открытой вооружённой интервенции в Китай для поддержки Чан Кайши.
Даже несмотря на начавшуюся в июне 1946 года вторую полномасштабную гражданскую войну между Гоминьданом и КПК стартовавшие в конце августа 1945 года переговоры между ними продолжались с перерывами до марта 1947 года, роль посредника на этих переговорах играла американская дипломатия, фактически же она выступала на стороне Чан Кайши. Наблюдение за исполнением условий достигнутого между Гоминьданом и КПК 10 января 1946 года «Соглашения о прекращении военных столкновений в стране» было возложено на Исполнительный штаб представителей командования НРА, вооружённых формирований КПК и вооружённых сил США, который был создан 13 января 1946 года в Бэйпине (Пекине) по инициативе спецпредставителя США генерала Маршалла. Американцы активно использовали структуру Исполнительного штаба на местах в собственных военных и политических целях, кроме того, Исполнительный штаб представлял собой широкий канал дипломатических контактов между США и КПК.
4 ноября 1946 года Китайская Республика и США подписали Договор о дружбе, торговле и мореплавании, ставший правовой основой фактически неограниченного американского хозяйничания в Китае. Договор поставил Национальное правительство Китайской Республики в полную зависимость от американской военной и экономической помощи, размер которой за 1945-1948 года составил около 6 млрд. долларов. Большую роль в усилении американского контроля над ситуацией в Китае сыграла миссия генерала Ведемейера в июле-августе 1947 года, результатом которой стал ряд новых соглашений и практических мероприятий по расширению американской помощи Чан Кайши для подчинения политики Китайской Республики планам США на Дальнем Востоке.
После образования КНР НОАК к концу декабря 1949 года освободила от гоминьдановцев весь континентальный Китай, кроме Тибета, последняя столица Китайской Республики на континенте — Чунцин пала 30 ноября 1949 года, боевые действия между НРА и НОАК в Китае завершились к середине 1950 года.
1 октября 1949 года правительство КНР заявило, что оно является единственным законным правительством, представляющим весь народ Китая, и желает установить дипломатические отношения с любым иностранным государством, которое будет соблюдать принципы равенства, взаимной выгоды, а также взаимного уважения территориальной целостности и суверенитета.
Восстановительный период в Китае после образования КНР отмечен резким обострением китайско-американских отношений, американские войска находились на Тайване, флот США патрулировал у берегов Китая, боевые действия между «Армией китайских добровольцев» и международным контингентом ООН, основу которого составляли американские и британские войска, велись в Корее с октября 1950 года до середины 1953 года.
Постепенно западные страны признавали КНР. В январе 1950 года это сделала Великобритания, затем Норвегия, Дания, Швеция, Финляндия, Нидерланды, Швейцария, Израиль.
В середине 50-х годов 20-го века КНР пыталась наладить отношения с крупнейшими капиталистическими державами, прежде всего с Японией, однако из-за действий американской дипломатии эти усилия не дали существенных результатов. Тем не менее Вашингтон откликнулся на предложение Китая о разрядке напряжённости в районе Тайваня, а в 1955-1957 годах состоялись китайско-американские переговоры в Женеве, положившие начало прямым дипломатическим контактам между КНР и США.
Не сумев создать в начале 60-х годов 20-го век прокитайский блок в рамках социалистического лагеря, Китай сделал ставку на использование национально-освободительного движения и на сближение с рядом капиталистических стран, особенно с Японией, стремясь стать ведущей силой антисоветского и антиамериканского «третьего мира». В ходе войны во Вьетнаме Китай, призывая Вьетнам к «затяжной народной воне до полной победы», рассчитывал на создание таким образом трудностей для США и на то, что американцы будут вынуждены обратиться за посредничеством к Пекину в обмен на уступки в китайско-американских отношениях.
В то время Китай рассматривал японский капитал как подобие национальной буржуазии развивающихся стран, «страдающей от гнёта монополий США», и заявлял, обращаясь к Японии:»В теснейшем взаимодействии мы должны крепить узы, основанные на культурной общности и расовом единстве». Чтобы расширить политическую основу сближения КНР и Японии, Мао Цзэдун в июле 1964 года поддержал территориальные претензии Японии к СССР. (Только после визита Си Цзиньпина в Москву 20-22 марта 2023 года Китай заявил о своём нейтралитете относительно российско-японского спора из-за Южно-Курильских островов).
Так же, на антисоветской и антиамериканской основе, Китай пытался идти на сближение с рядом западноевропейских стран. В 1964 году КНР установила дипотношения с Францией, причём, не выдвинув в качестве предварительного условия требование разрыва франко-тайваньских отношений.
Чтобы создать основу для политического и экономического сближения с ФРГ, Мао Цзэдун в 1964 году заявил о «незаконности» послевоенных границ в Европе, установленных решениями Ялтинской и Потсдамской конференций, в частности границы по Одеру-Нейсе. В 1965 году ФРГ заняла ведущее место среди капиталистических стран Европы в торговле с Китаем.
В 1963-1965 годах Китай заявлял о «сговоре» между СССР и США, направленном против КНР.
Внешняя политика Китая в первый период «культурной революции», с 1966 года и до конца 1968 года, получила название «хунвэйбиновской дипломатии», которая не обошла стороной и западные страны, например, арестовывались граждане ФРГ и Великобритании, организовывались выступления в португальском Аомэне и британском Сянгане, имели место попытки организовать шествия и митинги в некоторых западноевропейских столицах. В период «хунвэйбиновской дипломатии» отношение к КНР в крупнейших европейских государствах было двойственным. С одной стороны интересу к контактам с Китаем способствовала враждебность КНР в отношении СССР, с другой стороны «хунвэйбиновские» методы китайской дипломатии и внутриполитическая нестабильность в Китае удерживали европейские страны от практических шагов по сближению с КНР.
С конца 1968 года Китай перешёл к новой тактике в своей внешней политике, были возобновлены отношения с большинством стран на уровне послов, Пекин предпринял ряд действий, чтобы подчеркнуть, что КНР будет соблюдать общепринятые нормы международных отношений. Тогда же, в конце 1968 года, на переговорах о возобновлении варшавских встреч между послами США и КНР китайская сторона заявила, что Китай готов установить с США отношения на основе «пяти принципов мирного сосуществования».
После вооружённых конфликтов на советско-китайской границе в марте и августе 1969 года центральным фактором, определявшим внутреннюю и внешнюю политику Китая, стала подготовка к возможной «большой войне» с Советским Союзом. Влияние этого фактора в немалой степени способствовало политическому сближению КНР и США в 70-е годы 20-го века.
25 октября 1971 года ГА ООН приняла резолюцию «Восстановление законных прав Китайской Народной республики в Организации Объединённых Наций», в соответствии с которой право представительства Китая в ООН перешло от Китайской Республики на Тайване к Китайской Народной республике, кроме того, КНР стала постоянным членом Совбеза ООН. США вместе с Австралией и Японией были в числе 35 государств, голосовавших против этой резолюции. Однако Канада, а, главное, «старая Европа» в лице Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов, Италии, Португалии, Швеции, Норвегии, Дании, Финляндии (Испания воздержалась), имевших в большей или в меньшей степени давний исторический интерес к «большому Китаю», резолюцию поддержали.
Тем не менее вскоре США сделали важный шаг к политическому сближению с Китаем. 28 февраля 1972 года в Шанхае президент США Никсон подписал с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем «Китайско-американское совместное коммюнике», главным итогом которого стало фактическое признание американской стороной существования «одного Китая», — обстоятельства, принципиального при выстраивании Пекином отношений с другими государствами.
9 сентября 1976 года умер Мао Цзэдун. Последовавшие в этой связи официальные комментарии ряда политических деятелей продемонстрировали понимание в западных странах возрастающей роли Китая как крепнущего субъекта мировой политики. Так, генсек ООН Вальдхайм заявил:»…смелость и решимость, с которыми Мао Цзэдун реализовывал свои идеи, будут стимулом для последующих поколений». Президент США Форд писал:»…влияние Мао Цзэдуна на историю далеко перешагнёт границы Китая». Канцлер ФРГ Шмидт заявил:»Мао Цзэдун — один из творцов мирового исторического развития». Премьер-министр Австралии Фрейзер полагал:»Новый Китай будет вечным памятником Мао Цзэдуну».
После состоявшегося в декабре 1978 года 3-го пленума ЦК КПК 11-го созыва Китай взял стратегический курс на «реформы и открытость», и для решения грандиозных задач социально-экономического развития ему требовалось стабильное внешнеполитическое окружение, прежде всего глубокая нормализация отношений с главными международными оппонентами — США и Советским Союзом.
16 декабря 1978 года Китай и США приняли «Совместное коммюнике об установлении дипломатических отношений между КНР и США», и с 1 января 1979 года эти отношения были установлены, соответственно с этого же дня были прекращены официальные дипломатические отношения между США и Китайской Республикой на Тайване.
На начальном этапе после установления китайско-американских дипотношений стороны подписали 13 соглашений, договорённостей и протоколов, включая торговые. В январе 1980 года в ходе визита в КНР министра обороны США Гарольда Брауна состоялся первый официальный контакт глав военных ведомств двух стран. В мае 1980 года во время визита в США заместителя премьера Госсовета КНР Гэн Бяо американская сторона заявила о выдаче ряду американских компаний экспортных лицензий на продажу Китаю отдельных видов военного снаряжения. В сентябре 1980 года заместитель премьера Госсовета КНР Бо Ибо подписал с президентом США Картером китайско-американские соглашения по линии гражданской авиации, морского транспорта, договорённости по торговле текстильной продукцией, консульский договор.
Однако более глубокого сближения США и Китая тогда не произошло из-за сохранявшейся в двусторонних отношениях «тайваньской проблемы». 10 апреля 1979 года вступил в силу «Закон США об отношениях с Тайванем», в связи с чем 19 апреля 1979 года на встрече с делегацией Комитета по международным делам Сената Конгресса США лидер Китая Дэн Сяопин указал:»Политической основой для нормализации китайско-американских отношений является признание одного Китая. Сейчас эта политическая основа оказалась нарушена, Китай не доволен «Законом об отношениях с Тайванем». Главная проблема этого закона в том, что в нём фактически отрицается принцип «одного Китая», а многие его положения направлены на защиту Тайваня. США полагают, что защита Тайваня в их интересах, говорят о необходимости продажи оружия Тайваню и о том, что им придётся вмешаться в ситуацию вокруг Тайваня». 28 апреля 1979 года последовала нота МИД КНР посольству США в Китае, в которой указывалось, что многие положения «Закона об отношениях с Тайванем» нарушают принципы «Совместного коммюнике об установлении дипломатических отношений между КНР и США» от 16 декабря 1978 года.
После того, как в январе 1981 года в должность президента США вступил Рейган, неоднократно заявлявший о приверженности «Закону об отношениях с Тайванем», китайское руководство всерьёз задумалось о дальнейшей стратегии в отношениях с Америкой. 13 июня 1981 года на расширенном совещании Постоянного Комитета Политбюро ЦК КПК Дэн Сяопин заявил:»В отношениях с США необходимо исходить из худшего сценария развития событий. Однако не следует бояться того, что китайско-американские отношения повернут вспять, тем более не следует бояться того, что они будут стоять на месте… Тайваньский вопрос — наиболее серьёзная проблема китайско-американских отношений, мы не можем отмахнуться от продажи оружия Тайваню Соединёнными Штатами». Эту же мысль Дэн Сяопин высказал 16 июня 1981 года во время встречи с госсекретарём США Хейгом:»Наиболее чувствительная проблема для нас — это продажа Соединёнными Штатами оружия Тайваню… Мы не сможем не реагировать на чрезвычайно серьёзные помехи, влияющие на китайско-американские отношения, даже если наша реакция чревата соответствующими последствиями вплоть до застоя и даже отката китайско-американских отношений…» 18 октября 1981 года на встрече с бывшим министром обороны США Брауном Дэн Сяопин повторил:»Если не решить проблему продажи американского оружия Тайваню, определённо возникнет угроза застоя и отката китайско-американских отношений. Китайский народ очень резко реагирует на эту проблему, и терпение Китая здесь не беспредельно». 8 мая 1982 года на встрече с вице-президентом США Бушем Дэн Сяопин настойчиво говорил о необходимости документально зафиксировать «обещание» американской стороны постепенно сократить, а затем и вовсе прекратить продажу оружия Тайваню:»Руководители США должны обещать, что в течение определённого времени будет происходить постепенное сокращение продажи оружия Тайваню вплоть до полного её прекращения… мы непременно должны … заключить соглашение, обязательно зафиксировав в нём это обещание американской стороны».
США неразрывно увязывали продажу оружия Острову с выполнением своего «Закона об отношениях с Тайванем» (общеизвестно, что законодательство США для американцев важнее их международных договорённостей, тем более декларативного характера), о чём Рейган, например, ясно заявил 17 августа 1982 года, в день принятия третьего по счёту «Совместного коммюнике КНР и США».
Вот почему, «пообещав» китайцам в рамках «Коммюнике 17-го августа», что 1) по своим ТТХ и в количественном отношении оружие, которое США в дальнейшем будут продавать Тайваню, не превзойдёт оружие, уже проданное ими Острову с момента установления дипотношений между КНР и США; что 2) США готовы постепенно сокращать продажу оружия Тайваню; и что 3) в течение «определённого времени» США окончательно решат проблему продажи оружия Тайваню, — американцы безбожно лукавили, и весь последующий ход событий вплоть до настоящего времени наглядно продемонстрировал пустоту американских «обещаний»: оружие из США как текло на Тайвань стабильным потоком, так и течёт по сей день.
Но неужели Дэн Сяопин был до такой степени наивен? Понятие «обещание», которым китайцы описывают заявления американцев в «Коммюнике 17-го августа», по-китайски 承诺 , в смысле 受要约人同意要约的意思表示 «выражение согласия на полученное предложение». То есть в китайском сознании «обещание» другой стороны это не её инициативный «жест доброй воли» в отношении Китая, а результат определённого воздействия китайцев на другую сторону, результат напора китайской стороны.
Как говорилось выше, китайское руководство неоднократно и настойчиво «предлагало» американцам пересмотреть оружейную политику в отношении Тайваня и в итоге добилось их «согласия» со своим «предложением», то есть добилось их соответствующего «обещания», что и было зафиксировано в «Коммюнике 17-го августа». Ситуация чем-то напомнила многочисленные истории с принуждением иностранных посольств бить земные поклоны в знак демонстрации «вассальной покорности» Сыну Неба. В основе всех этих историй — глубокий предметно-конкретный характер китайского менталитета. Понятие, зафиксированное обладающей завершённым смыслом «картинкой-иероглифом» или, к примеру, обладающим завершённым смыслом символическим действом, обретает для китайского сознания материальную силу: раз нечто соответствующим образом «обозначено», раз оно предметно-конкретно символизировано, следовательно с точки зрения китайской ментальности оно реально «работает». Коль скоро иностранный посол падает ниц пред Сыном Неба, что означает вассальную покорность, стало быть, считали китайцы, этот иностранец на самом деле полагает себя верным вассалом. Раз американцы документально выразили своё «согласие» с китайскими «предложениями» («пообещали») постепенно сократить продажу оружия Тайваню вплоть до полного её прекращения, стало быть, опять же с точки зрения ханьской ментальности, китайские «предложения» оказались реально напористы, реально эффективны.
Да, подход архаичный, абсолютизирующий фактор «китайской воли» и недооценивающий фактор «воли варварской», тем не менее он вписывается в предметно-конкретную матрицу ханьского сознания, да при том ещё и сопрягается с исторической традицией «принуждения варваров к покорности».
Иными словами, видимо, понимая изначально, что беспринципные, безнравственные «варвары»-американцы, скорее всего, не сдержат своих «обещаний», Дэн Сяопин тем не менее удовлетворился ими, ибо получены были эти «обещания» в традиционном китайском стиле оказания воздействия на другую сторону, ну, а в практическом плане формально компромиссное «Коммюнике 17-го августа» на какое-то время смягчило «тайваньскую проблему» в отношениях Китая с Америкой.
С 26 апреля до 1 мая 1984 года с визитом в КНР находился Рейган, став первым президентом США, посетившим Китай с момента установления китайско-американских дипотношений 1 января 1979 года. 28 апреля 1984 года на встрече с ним Дэн Сяопин заявил:»США должны отказаться от «политики четырёх авианосцев», чреватой для них клубком противоречий с миллиардом и несколькими сотнями миллионов граждан Китая. («Четыре авианосца» США — Ближний Восток, Южная Африка, Южная Корея и Тайвань). Прежде Китай и США были в ссоре, но в последнее время их отношения улучшились. Однако было бы неправильно говорить о том, что в китайско-американских отношениях наступил «период зрелости». Главное препятствие в отношениях КНР и США — тайваньский вопрос… Мы уже сделали всё возможное и готовы, не отказываясь от принципа суверенитета, пойти на создание двух систем в рамках одного государства… Но если США будут относиться к Тайваню согласно принципов госсекретаря США Джона Фостера Даллеса в 1953-1959 годах, тайваньский вопрос в один прекрасный день вновь превратится во взрывоопасную проблему».
По мере укрепления политических контактов между КНР и США развивались их отношения в сфере обмена и сотрудничества по военным, экономическим, торговым, научно-техническим вопросам. Так, в сентябре 1983 года в Китае с визитом находился министр обороны США Уайнбергер, а в июне 1984 года визит в США совершил министр обороны КНР Чжан Айпин. 21 июня 1983 года министр торговли США заявил о повышении уровня высокотехнологичной продукции, разрешённой для экспорта в Китай. Правительство США перевело Китай из группы Р государств-импортёров американской продукции в более статусную группу V. (Согласно американским экспортным правилам к группе V США относят своих союзников и те государства, которые не являются союзниками США, но с которыми у США хорошие отношения. Экспортные ограничения для государств этой группы не такие жёсткие, как для государств группы Р). США оставались для КНР третьим внешнеторговым партнёром после Японии и Западной Европы. Дружественные отношения между Китаем и США стабильно развивались до событий на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года.
80-е годы 20-го века также были отмечены развитием отношений Китая с западноевропейскими странами. Так, в апреле 1982 года с визитом в Китае находился премьер-министр Люксембурга Вернер, в октябре 1982 года президент ФРГ Карстенс посетил КНР по случаю 10-летия установления дипотношений между двумя странами, в мае 1983 года в Китае находился с визитом президент Франции Миттеран, в ноябре 1983 года состоялся визит в Китай председателя Еврокомиссии Торна, в октябре 1984 года Китай посетил с визитом канцлер ФРГ Коль, в ноябре 1984 года — премьер-министр Норвегии Виллох. В июне 1984 года китайские государственные делегации посетили с дружественным визитом шесть западноевропейских государств и штаб-квартиру ЕС, в ноябре 1984 года председатель КНР Ли Сяньнянь посетил с визитом Испанию, Португалию и Мальту. В период с 1975 до 1983 года объём торговли Китая с Западной Европой увеличился с 2,8 млрд. дол. до 6,8 млрд.долларов, при этом экспорт из Китая в Западную Европу увеличился с 1,81 млрд.дол. до 4,2 млрд. дол.. В 1983 году объём торговли Китая со странами Западной Европы вырос на 20,9% по сравнению с предыдущим годом, что превысило темпы роста торговли Китая с США и Японией.
Распад СССР открыл для Китая новую внешнеполитическую реальность. Ему стало сложнее, подобно «мудрой обезьяне», «отсиживаться на горе, наблюдая за схваткой тигров», всё чаще ему приходится выходить из комфортного внешнеполитического пассива и брать на себя обременения активного стратегического «полюса силы».
Тем не менее на начальном этапе исторического геополитического соперничества между главной «удерживающей державой» — США и главной «поднимающейся державой» — КНР Китай одерживает важную промежуточную победу, создав за 90-е, 00-е и 10-е «больше, чем союз» с Россией, утратившей многие политико-экономические признаки стратегического «полюса силы», но сохранившей главное — стратегический военный потенциал.
Как рассуждал в этой связи 19 октября 2022 года военный обозреватель инфоресурса КНР «Гуаньчачжэван» 观察者网Чэнь Фэн 晨风 :»…Самая большая помощь, которую Россия может оказать Китаю, это создавать у США и Европы ощущение угрозы и непредсказуемости, тем самым помогая Китаю сковывать Запад. Кроме того, Китай крайне заинтересован в российском зерне, нефти и газе, полезных ископаемых и прочих ресурсах… Сохранение России как надёжного сухопутного поставщика углеводородов в огромной степени снизит зависимость Китая от рисков, связанных с импортом нефти морским путём… Украинская война резко подтолкнула Россию к Китаю, а США и Европа перерубили ей все пути ориентации на Запад. Неудачи российской армии усугубили трудности России, но лишь когда Россия слаба, она надёжный друг Китая… Отдельные военные неудачи России ничем не опасны для Китая, наоборот, они усиливают зависимость России от Китая…»
О философии межгосударственных отношений в китайском понимании и о китайском понимании отношений КНР и США в последние десятилетия рассуждал в октябре 2022 года доцент кафедры теории марксизма Фуданьского университета (г.Шанхай) Сюэ Сяожун 薛小荣
Ещё на 18-м съезде КПК в ноябре 2012 года, когда началось восхождение Си Цзиньпина как лидера Китая, была выдвинута «концепция ключевых ценностей социализма», образующих три группы по четыре «ценности» в каждой: ценности государства — процветание (мощь), демократия, цивилизованность, гармония; ценности общества — свобода, равенство, справедливость, главенство закона; ценности гражданина — патриотизм, ответственность в работе, искренность и доверие, дружелюбие и доброжелательность. На основе этой базовой установки был подготовлен теоретический труд под названием «Текст из 4000 иероглифов о формировании концепции ключевых ценностей социализма». В пункте 11 этого труда говорится о необходимости «уделять больше внимания долгу и меньше — интересам».
Данный тезис восходит к конфуцианскому учению. Высшим проявлением нравственности, рассуждал Конфуций, является стойкое чувство долга, подобное необратимому течению воды, постоянно прокладывающей себе путь. При этом, как вода порождает всё сущее, рассуждал Конфуций, так и производной нравственности являются интересы: у высоконравственного человека интересы возвышенны, у безнравственного человека интересы мелки и неприглядны. Таким образом по Конфуцию чувство долга и интересы взаимосвязаны, ибо и то и другое является манифестацией нравственности, но при этом чувство долга первостепенно, а интересы второстепенны 义利兼备,义字为先
В межгосударственных отношениях, разъясняет Сюэ Сяожун, особенно в отношениях между крупными державами, для китайцев на первом месте древнее понятие «великий долг» 大义, то есть приоритет жизненно важных интересов государства и нации, тогда как «малый долг» 小义 понимается ими как приоритет жизни и интересов отдельной личности. Кроме того, в отношениях между крупными державами для китайцев в приоритете «доверие и доброе имя» 信誉, то есть взаимное доверие, основанное на достойной репутации друг друга. Также в отношениях между крупными державами для китайцев неприемлема непоследовательность 朝三暮四 (досл.»утром — три, вечером — четыре»: сближаться с кем-то, когда у него всё хорошо, но «наступать ему на ноги», когда у него всё «летит под откос» 看着他势头发展好的时候, 你去亲近于他,看着他走下坡路的时候,你去, — не в традициях Китая, не в духе китайской дипломатии.
Однако, если развить эти безусловно важные наблюдения китайского учёного, можно добавить, что перечисленный им набор традиционных для китайской дипломатии нравственных установок, а именно: «великий долг», «доверие и доброе имя», последовательность, — предназначен для отношений с той державой, которая даже несмотря на трудности способна адекватно воспринимать возвышенные принципы межгосударственных отношений, исповедуемые Китаем. Иными словами, не стоит видеть противоречие между «последовательностью» в отношениях Китая с державой, даже в трудную минуту исполненной достоинства, и холодным безразличием, а то и враждебностью Китая к судьбе полностью провалившегося, полностью обесславленного государства-неудачника.
Когда Китай считает, что визави так «плох», что не в состоянии адекватно воспринимать возвышенную китайскую нравственность, всё благообразие китайской стороны словно ветром сдувает. Примером является предельно жёсткое поведение Китайской Республики по отношению к Советскому Союзу в июле-октябре 1942 года, когда, как казалось Китаю, участь СССР была предрешена. Из этой же «серии» поведение ещё одной конфуцианской страны — Японии, терпеливо дожидавшейся полного и окончательного краха Советского Союза в 1942 году, дожидавшейся того момента, когда СССР утратит способность адекватно воспринимать «высокие нравственные принципы», чтобы «с чистой совестью» разорвать японо-советский Пакт о нейтралитете и растерзать дальневосточные и сибирские пределы СССР.
«Великий долг», «доверие и доброе имя», последовательность, то есть те базовые принципы межгосударственных отношений, соблюдением которых Китай «жалует достойных», созвучны с перечисленными Сюэ Сяожуном тремя базовыми принципами, коим Китай неизменно старается следовать в отношениях с Америкой: «взаимоуважение» 相互尊重, «мирное сосуществование» 和平共处, «взаимная выгода и стремление к общему успеху» 互利共赢
Китайский учёный подчёркивает, что за 50 лет со времени подписания первого «Совместного коммюнике КНР и США» в феврале 1972 года формат и характер отношений Китая с Америкой менялся неоднократно, однако в любой ситуации китайцы неизменно стремились ко взаимоуважению, мирному сосуществованию, взаимной выгоде и общему успеху в отношениях с американцами.
Всякий раз, отмечает Сюэ Сяожун, когда США выстраивали с Китаем подлинно равноправные межгосударственные отношения, Китай шёл навстречу Америке «с открытым сердцем». Однако всегда, когда Америка в отношениях с Китаем руководствовалась принципом силы, статусности, когда, глядя свысока, указывала Китаю, ставила Китай в положение ведомого и даже вассала, никакого двустороннего диалога не получалось, без ответного к себе уважения со стороны Соединённых Штатов Китай не шёл на диалог с ними.
Что касается принципа мирного сосуществования в отношениях с Америкой, которому старается следовать Китай, китайская сторона понимает это как то, что мир огромен и велик, и поэтому в нём достаточно места для двух великих держав — КНР и США. Убеждая американцев уживаться с Китаем в этом мире, рассказывает Сюэ Сяожун, Китай всегда использует терпеливые, доброжелательные, мягкие советы. Которые однако воспринимаются американцами как слабость Китая, как его готовность к компромиссам. В итоге США нередко идут на жёсткие меры в отношении КНР, отгораживаясь от неё стратегическими барьерами, разрывая торговые связи с ней, с единственной целью — сдержать развитие Китая, сбить темп этого развития, нарушить его «базовые линии», прежде всего в тайваньском вопросе. Такой подход американцев, как и их неуважение к Китаю, не способствует двустороннему диалогу.
И наконец третий принцип отношений с Америкой китайцы понимают как тесную и неразрывную зависимость друг от друга «двух первых экономик мира», которыми соответственно являются США и КНР. Однако ни теснейшие торгово-экономические связи, ни колоссальные объёмы двусторонней торговли опять-таки не являются залогом успешного диалога Китая с Америкой, поскольку США и здесь «тянут одеяло на себя», повышая таможенные пошлины, создавая внешнеторговые структуры без участия Китая, стремясь вытеснить Китай с рынков.
Высоконравственным базовым принципам взаимодоверия, мирного сосуществования, взаимной выгоды и стремления к общему успеху, которые исповедует Китай с отношениях с Америкой, противостоят «безнравственные» принципы конкуренции и блоковой политики, на которых пытаются строить свои отношения с Китаем США, воспринимая добрую волю Китая как его слабость.
Если снова развить логику китайского эксперта, то получается, что будь американцы «поделикатнее», «помягче», «посговорчивее», «пощедрее», китайско-американские отношения, возможно, были бы совершенно не такими, какими они являются на самом деле. И, возможно, тогда действительно реализовалась бы порой обсуждаемая политологами идея «Чимерики» — симбиоза двух сверхдержав, в котором не осталось бы места сегодняшней России.
Однако американцы такие, какие есть: неуважительные, бескомпромиссные, чересчур жадные. Для Китая такое поведение — проявление безнравственности в межгосударственных отношениях, что категорически расходится с его конфуцианскими высоконравственными внешнеполитическими принципами.
Именно на этом «поле», на «поле» нравственного внешнеполитического поведения по отношению к Китаю Россия и переигрывает США в последние 30 лет. А если точнее, «нравственным» внешнеполитическим поведением по отношению к Китаю, отличным от американского, Россия не даёт КНР и США сблизиться настолько, чтобы это всерьёз угрожало российским стратегическим интересам, как уже происходило в 70-е годы 20-го века.
Другой вопрос, что после нормализации 1989 года некоторая превратность понимания Россией нравственных аспектов отношений с Китаем есть обратная сторона «медали» конфуцианских представлений о «недостойном поведении благородного мужа»; «аверс» такой «медали» — американская бесцеремонность, бескомпромиссность и жадность, «реверс» — российская склонность поступаться принципами, потакать партнёру, подстраиваться под партнёра ради сиюминутной выгоды.
Похожая логика присутствует в рассуждениях китайских учёных. Так, 21 октября 2017 года, в дни работы 19-го съезда КПК, в одной из аналитических передач Центрального телевидения Китая заместитель директора Института международной стратегии непосредственно подчинённого МИД КНР Китайского НИИ международных проблем Су Сяохуэй 苏晓辉 , говоря о сотрудничестве Китая с другими государствами в рамках китайской инициативы «ПОЯС и ПУТЬ», сделала акцент на необходимости гармоничного характера межгосударственных отношений, сославшись на высказывание Конфуция:»Благородные мужи находятся в гармонии, но не потакают друг другу. Недостойные люди заодно, но это не гармония» 君子和而不同,小人同而不和
Представляется, что именно тот приобретёт в лице Китая надёжного исторического спутника, кто сумеет выстроить с ним «подлинно гармоничные» с конфуцианской точки зрения отношения, свободные как от нахрапистости, твердолобости, скаредности англо-саксов и прочих «западников» так и от подчас имеющей место российской суетливости в педалировании «дружбы».
Китайцы отводят очень важное место в межгосударственных отношениях «доверию» 信 — одному из пяти базовых конфуцианских постулатов их духовной культуры: «гуманность» 仁, «долг» 义, «следование правилам поведения в обществе» 礼, «мудрость» 智, «доверие» 信
Межгосударственное «доверие», как считают китайцы, на практике выражается «партнёрством» 伙伴关系Китая с теми государствами и ассоциациями государств, которым он «доверяет».
Спад и охлаждение китайско-американских отношений после решительного подавления китайскими властями антиправительственных выступлений на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года ко второй половине 90-х годов 20-го века сменился новым потеплением. Когда по ощущениям китайцев американцы стали ближе к принципам «взаимоуважения», «мирного сосуществования», «взаимной выгоды и стремления к общему успеху», и когда у Китая в этой связи возникло «доверие» к США, председатель КНР Цзян Цзэминь и президент США Клинтон 29 октября 1997 года сделали совместное заявление об установлении «отношений конструктивного стратегического партнёрства» между двумя странами.
«Отношения стратегического партнёрства» — это «средний», условный 6-й уровень в системе одиннадцатиуровневого китайского межгосударственного партнёрства, именно таким образом Китай характеризует свои отношения, например, с Канадой, Украиной, Чехией, Швейцарией, Австрией. Казалось бы, невеликое достижение для двух великих держав — КНР и США. Однако с учётом того, как развивались дальнейшие события, становится понятно, что тогда, в октябре 1997 года, китайско-американские отношения находились на пике в смысле «надежд» Китая на практическую выгоду от них.
Степень практической выгоды, например, в виде принципиальных «уступок» Китаю со стороны другого государства или в виде готовности другого государства «идти навстречу» китайским интересам, является критерием того, на какой уровень в своей системе межгосударственных отношений вообще и в системе межгосударственного партнёрства в частности китайцы ставят то или иное государство либо ассоциацию государств. Например, современная Россия в системе китайского межгосударственного партнёрства занимает высшую строчку, это значит, что Китай твёрдо верит в её (России) готовность и способность «идти навстречу» китайским интересам. США в китайской системе межгосударственных отношений сегодня занимают низшую строчку, причём, за пределами «отношений партнёрства» , это значит, что по мнению Китая нынешняя Америка менее других государств способна «с пониманием» относиться к китайским интересам.
(Как таковая китайская система межгосударственного партнёрства не фигурирует официально. Отношения «партнёрства» Китай выстраивает с 1996 года, и китайские эксперты ранжируют их на основе анализа совместных заявлений КНР с другими государствами и ассоциациями государств).
Дополнительное понятие «конструктивного», усиливавшее характеристику китайско-американских «отношений стратегического партнёрства» в октябре 1997 года, означало, что стороны много лет находились в противоборствующих лагерях, однако в тот момент решили серьёзно, «конструктивно» договариваться.
«Партнёрскими», то есть основанными на «доверии», китайцы продолжали считать отношения с Америкой при республиканце Буше-младшем и некоторое время при президенте-демократе Обаме.
19 января 2011 года председатель КНР Ху Цзиньтао и президент США Обама сделали совместное заявление об установлении «отношений взаимного уважения, взаимной выгоды и стремления к общему успеху, сотрудничества и партнёрства» между Китаем и Соединёнными Штатами. По сравнению с китайско-американским «стратегическим партнёрством», которое было зафиксировано в совместном заявлении сторон от 29 октября 1997 года, их «сотрудничество и партнёрство», зафиксированное 19 января 2011 года, в китайском понимании опустилось со «среднего» шестого уровня на предпоследний, десятый, в системе отношений межгосударственного партнёрства. Таким образом степень практической «партнёрской» выгоды от «доверительных» отношений с Америкой в начале 2011 года китайцы оценивали так же, как степень практической «партнёрской» выгоды от «доверительных» отношений с таким малозначимым европейским государством, как Албания. Тем не менее, не теряя надежды на то, что Америка всё-таки «может пригодиться», китайцы отразили в совместном заявлении от 19 января 2011 года два своих базовых принципа отношений с Соединёнными Штатами: «духовный» — «взаимное уважение» и «экономический» — «взаимная выгода и стремление к общему успеху».
Однако всего через год с небольшим характеристика китайско-американских отношений, зафиксированная Ху Цзиньтао и Обамой в феврале 2012 года в новом совместном заявлении сторон, продемонстрировала стремительную и принципиальную деградацию отношений между двумя странами. На этот раз китайско-американские отношения характеризовались как «отношения держав нового типа, базирующиеся на бесконфликтности и отсутствии противостояния, на взаимном уважении, взаимной выгоде и стремлении к общему успеху». В китайско-американском совместном заявлении февраля 2012 года нашли отражение все три китайских базовых принципа отношений с Америкой, причём, первым был отражён «политический» принцип — «мирное сосуществование» (конкретизированный как «бесконфликтность и отсутствие противостояния»), что свидетельствовало о смещение акцентов двусторонних отношений из сферы экономики в военно-политическую сферу. Но самое главное заключалось в том, что в характеристике отношений КНР и США февраля 2012 года вообще отсутствовало упоминание «партнёрства». Это означало, что китайско-американские отношения перестали рассматриваться Китаем как «доверительные», что они полностью «выпали» из китайской системы межгосударственного партнёрства, и что Китай более не испытывал надежд на практическую выгоду от отношений с США. (Складывается впечатление, что «рыбу» — исходный текст совместных заявлений Китая с другими государствами или ассоциациями государств всегда готовят китайцы, объясняя это тем, что иностранцы не в состоянии написать по-китайски текст, нюансы которого в полном объёме понятны китайцам, а потому гораздо проще сперва подготовить текст на китайском языке, а затем перевести его на иностранный. Никто, правда, не говорит о том, что в результате такого «китаецентричного» подхода в переводных с китайского языка текстах совместных заявлений нет-нет, да встречаются ляпы и неточности, не в полной мере, не вполне адекватно передающие смысл того, что имели ввиду китайцы в ими написанном исходном тексте).
Причиной деградации китайско-американских отношений в начале 2012 года явилась активизация администрацией Обамы «стратегии перебалансировки сил в АТР». После его заявления в ноябре 2009 года в Токио о переносе центра глобальной стратегии США в АТР американцы, опираясь на свою военную мощь, начали укреплять существующие союзнические военно-политические отношения с Филиппинами, Японией, Южной Кореей, Австралией, стабильное партнёрство с Сингапуром, привлекать к сотрудничеству Вьетнам, Лаос, Малайзию. Смысл этой стратегии заключался в том, чтобы создать вдоль юго-восточных и южных границ Китая, преимущественно морских, «пояс» союзнических или лояльных США государств, которые в то же время враждебно настроены по отношению к Китаю либо имеют к нему те или иные исторические и территориальные претензии. Например, в январе 2012 года, то есть за месяц до принятия февральского 2012 года совместного заявления КНР и США, перечеркнувшего основанный на «доверии» практический «партнёрский» характер их отношений, Пентагон объявил о перенацеливании военной стратегии США в АТР с Корейского полуострова на Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря с целью нейтрализации возросшей активности Китая вокруг спорных островов Дяоюйдао (Сенкаку) в Восточно-Китайском море и спорных островов Сиша (Парасельские) и Наньша (Спратли) в Южно-Китайском море.
Сохраняющийся доныне характер китайско-американских отношений был зафиксирован 8 июня 2013 года в совместном заявлении председателя КНР Си Цзиньпина и президента США Обамы. Тогда отношения КНР и США были охарактеризованы как «отношения держав нового типа, базирующиеся на бесконфликтности и отсутствии противостояния, на взаимном уважении, сотрудничестве и стремлении к общему успеху».
Как и предшествующее совместное заявление февраля 2012 года, совместное заявление КНР и США от 8 июня 2013 года не предусматривало основанного на «доверии» практического «партнёрства» двух стран, то есть Китай не рассчитывал на практическую выгоду от отношений с США, например, в виде принципиальных «уступок» Китаю со стороны США либо в виде готовности американской стороны «идти навстречу» пожеланиям Китая. Единственное, что отличало совместное заявление 8 июня 2013 года от февральского 2012 года совместного заявления КНР и США, была замена понятия «взаимная выгода» 互利 на понятие «сотрудничество» 合作
Как говорилось выше, с китайской точки зрения «взаимная выгода» 互利, а также «стремление к общему успеху» 共赢 это принципиальный «экономический» аспект отношений Китая с США, кроме того, это понятия, относящиеся к стратегии «внешней открытости» Китая и наполненные «экономическим» смыслом.
По сравнению с «экономическими» понятиями «взаимная выгода» и «стремление к общему успеху» понятие «сотрудничество» 合作 более «политизированное», свидетельствующее об определённом сочетании интересов сторон, об их определённой взаимной поддержке в решении тех или иных вопросов, об их совместных усилиях по преодолению имеющихся разногласий.
Замена «чисто экономического» понятия «взаимная выгода» на «более политизированное» понятие «сотрудничество» в совместном заявлении КНР и США от 8 июня 2013 года свидетельствовало о стремлении сторон к преодолению имеющихся у них разногласий, наиболее существенными среди которых на тот момент являлись разногласия политические, связанные с американской «стратегией перебалансировки сил в АТР». Совместное заявление КНР и США от 8 июня 2013 года можно расценивать как «шаг вперёд» по сравнению с их февральским 2012 года совместным заявлением, а само февральское 2012 года совместное заявление — как «низшую точку» в китайско-американских отношений за последние десятилетия. (Напомним, «высшей точкой» китайско-американских отношений последних десятилетий являлось совместное заявление сторон от 29 октября 1997 года).
Даже на новом, более масштабном витке осуществления военно-политической стратегии США вблизи границ Китая, получившей при Трампе название «индо-тихоокеанской стратегии», даже в период разразившихся во второй половине президентства Трампа китайско-американских «торговых войн» 2018-2020 годов зафиксированная 8 июня 2013 года официальная характеристика отношений КНР и США не поменялась. Так, 8 августа 2020 года, в разгар китайско-американского скандала вокруг компании «Тик-Ток» и начавшейся китайско-американской «дипломатической войны», «Жэньминь жибао» слово в слово повторила базовое содержание «формулы» отношений КНР и США, зафиксированной 8 июня 2013 года: «Необходимо прилагать усилия для развития китайско-американских отношений бесконфликтности и отсутствия противостояния 不冲突不对抗, взаимного уважения 相互尊重, сотрудничества и стремления к общему успеху 合作共赢».
В китайском понимании отношения КНР с США не обрели основанного на «доверии» практического «партнёрского» характера и при администрации Байдена, Китай по-прежнему не ждёт от Америки принципиальных «уступок» и принципиальной готовности «идти навстречу» китайским интересам.
Тем не менее до последнего времени Пекин настойчиво посылал «демократам» в Белом Доме сигналы о готовности смягчить возникшую при Трампе напряжённость и продвинуться вперёд. Значимыми событиями в этом смысле стали китайско-американская встреча в Анкоридже на высоком уровне и китайско-американская встреча на Бали на высшем уровне.
18-19 марта 2021 года госсекретарь США Блинкен и советник президента США по национальной безопасности Салливан встречались в Анкоридже с министром иностранных дел КНР Ван И и заведующим Канцелярией Комиссии ЦК КПК по внешней работе Ян Цзечи. Китайская сторона назвала сутью двусторонних отношений КНР и США «взаимную выгоду и стремление к общему успеху», то есть «экономическую составляющую» трёх базовых китайских принципов отношений с США, и подчеркнула, что «Китай и США отнюдь не представляют угрозу друг для друга, расхождения и разногласия между ними вовсе не являются основанием для взаимной конфронтации…»
Такой подход Китая к отношениям с Америкой не нов. Например, 11 ноября 2017 года в аналитической передаче Центрального телевидения Китая ведущий Ли Чжунминь кратко рассказал о том, за счёт чего происходило поступательное развитие китайско-американских отношений:»За 38 лет после установления дипломатических отношений между КНР и США у обеих стран возникало немало проблем, но несмотря на это движение вперёд оставалось неизменным. Китайско-американское торгово-экономическое сотрудничество всегда позволяло «сбросить политический балласт» в межгосударственных отношениях и придать им ускорение. Каждый раз серьёзный прорыв в сфере китайско-американских торгово-промышленных связей способствовал выводу межгосударственных отношений между КНР и США на новый этап. Каждый раз именно торгово-экономическое сотрудничество выступало стабилизатором межгосударственных отношений между КНР и США и способствовало их выравниванию. На новом историческом этапе США и Китай, являясь первой и второй экономиками мира соответственно, очень хорошо дополняют друг друга в таких сферах, как ресурсы, рынок, финансы, технологии».
Другое дело, что «закон» сброса политического балласта в китайско-американских отношениях за счёт наращивания объёмов их торгово-экономического сотрудничества, сформулированный китайским телеаналитиком, дал сбой в годы президентства Трампа, который, поставив во главу угла национальные интересы Америки, был готов на ухудшение политических отношений с Китаем ради экономической выгоды для США. Причём, началось общее ухудшение отношений Китая и США их торгово-экономическим конфликтом в июле 2018 году, то есть вскоре после триумфального, как казалось, визита Трампа в КНР в октябре 2017 года, в ходе которого стороны подписали документы по 34 проектам двустороннего торгово-экономического сотрудничества на общую сумму 253,5 млрд. долларов, – рекордную не только в истории китайско-американских торгово-экономических отношений, но и в истории мирового торгово-экономического сотрудничества в целом.
Эта ситуация показала, что одной только политической воли Китая и колоссальных объёмов китайско-американского торгово-экономического сотрудничества недостаточно для прогресса отношений КНР и США, необходимо также, чтобы имелось нечто, неприемлемое для американцев сегодня и сейчас в большей степени, чем перспективная глобальная конкуренция с Китаем, чем экономический подъём Китая и экономические выгоды, которые Китай получает от отношений с США.
И такое «нечто» отражено в политических установках администрации Байдена.
В своей программной речи в Госдепартаменте США 4 февраля 2021 года под слоганом «Америка вернулась» президент США, называя Китай «главным конкурентом» Америки, говоря о том, что США «напрямую сталкиваются с вызовами нашей безопасности, процветания и демократических ценностей со стороны наиболее серьёзного оппонента — Китая», и утверждая, что США «будут противодействовать нарушениям Китаем правил в сфере экономики, намерены противостоять его агрессивным действиям, давать отпор его атакам на права человека и интеллектуальную собственность», тем не менее заявил о «готовности работать с Китаем, если это отвечает нашим интересам».
В том же выступлении Байден сказал, что и без сотрудничества с Россией Америке не обойтись. Однако, если Китай для Америки это по большому счёту «зло будущего» (которое далеко и туманно), то Россия для США — это «зло настоящего», «зло актуальное», и в своём программном выступлении 4 февраля 2021 года Байден, назвав Россию «главной угрозой», подчеркнул, что США «больше не будут отступать перед агрессивными действиями России», «без колебаний увеличат издержки для России».
Собственно в надежде «канализировать» американский негатив куда-нибудь подальше от себя (да хоть на Россию), китайское руководство «тихо молилось» на президентскую победу Байдена в ноябре 2020 года, а Си Цзиньпин, не дожидаясь решения Коллегии выборщиков США 14 декабря 2020 года, уже 23 ноября направил Байдену поздравительную телеграмму, в которой главные слова были «уход от конфронтации», после чего министр иностранных дел КНР Ван И в ходе видеовстречи 7 декабря 2020 года с прибывшей в Пекин делегацией правления частной некоммерческой организации Американо-китайский деловой совет, развивая мыль Си Цзиньпина, призвал США и Китай вернуться к конструктивному диалогу, к нормальным двусторонним отношениям, к восстановлению взаимного доверия.
Накануне скандального визита на Тайвань спикера Палаты представителей Конгресса США Пелоси 2-3 августа 2022 года многие предвкушали немедленный спад в отношениях Китая и США и соответственно незамедлительное и ещё более тесное сближение Пекина с Москвой. Однако уже из содержания телефонного разговора Си Цзиньпина с Байденом 28 июля 2022 года стало понятно, что Китай на серьёзную конфронтацию с «байденовской Америкой» не настроен. Председатель КНР убеждал президента США в необходимости объединения лидерских усилий Китая и Америки для решения проблем глобального масштаба, прежде всего экономических, отметив:»КНР и США — две державы, объединённые общими глобальными интересами, общей глобальной ответственностью». Что касается «тайваньской проблемы», Си Цзиньпин высказался в том смысле, что избежать её эскалации возможно за счёт соблюдения трёх основополагающих китайско-американских совместных коммюнике 1972, 1978 и 1982 годов.
14 ноября 2022 года в рамках саммита G-20 на Бали председатель КНР Си Цзиньпин и президент США Байден в ходе встречи заявили о том, что ядерная война никогда не должна вестись, её нельзя выиграть, и выразили своё несогласие с применением или угрозой применения ядерного оружия на Украине.
На первый взгляд посыл этого солидарного заявления лидеров КНР и США прозвучал миролюбиво и позитивно, однако он контрастировал с предшествующим заявлением президента РФ В.В.Путина 21 сентября 2022 года о том, что в случае угрозы её территориальной целостности Россия готова использовать «все методы, в том числе ядерное оружие». В результате получилось так, что Китай, сделав с США солидарное «миролюбивое» заявление, фактически сместился с позиции нейтралитета в украинском конфликте и на какой-то момент стал чуть ближе к «украинско-западному лагерю» и соответственно чуть дальше от китайско-российского «всеобъемлющего стратегического взаимодействия и партнёрства в новую эпоху». Правда, буквально на следующий день, 15 ноября 2022 года, Китай проголосовал против резолюции ГА ООН с требованием возмещения Россией ущерба Украине и таким образом, сделав накануне «реверанс» в сторону американцев, продолжил «взаимодействовать» с Россией.
В последующие месяцы ситуация сложилась таким образом, что наметившееся китайско-американское сближение «забуксовало», о чём свидетельствует отказ китайской стороны принять с визитом госсекретаря США Блинкена, хотя Си Цзиньпин и Байден предварительно договаривались об этом на Бали.
Скорее всего, такой поворот событий стал результатом очень тщательного анализа в ЦК КПК перспектив отношений Китая с США и с Россией и вывода, во-первых, о неготовности американцев идти на принципиальные «уступки» Китаю, «идти навстречу» китайским геополитическим интересам, и, во-вторых, о готовности российского руководства «идти навстречу» китайским геополитическим и региональным военно-политическим интересам, а также о сохранении способности и воли российского руководства продолжать военно-политическое противостояние с Западом.
Торжествуя по поводу «продуманного выбора» 抉择Китая в пользу продолжения «всеобъемлющего стратегического взаимодействия и партнёрства в новую эпоху» с Россией, о чём Си Цзиньпин говорил в ходе визита в Москву 20-22 марта 2023 года, отечественные эксперты трактуют это как «решающий и окончательный» выбор Китая между Америкой и Россией в пользу последней.
Однако «продуманный выбор Китая в пользу России» это не более, чем обоснованная уверенность Китая в способности России и дальше поддерживать Китай в политическом и военно-политическом плане и выступать мощным военно-политическим противовесом Западу. Неслучайно визит министра обороны КНР Ли Шанфу в Москву во второй половине апреля 2023 года совпал по времени с начавшейся внезапной проверкой боеготовности ТОФ ВС РФ, демонстрирующей американцам и их дальневосточным союзникам решительный настрой российской стороны на «взаимодействие» 协作 с КНР, которое в китайском понимании означает высшее проявление основанного на «доверии» практического «партнёрства», а также практическую выгоду для Китая в виде безусловной поддержки со стороны России в военной сфере и в сфере «большой политики».
При этом «продуманный выбор» Китая в пользу продолжения «всеобъемлющего стратегического взаимодействия и партнёрства в новую эпоху» 新时代全面战略协作伙伴关系с Россией не означает, что китайская сторона не будет «сотрудничать» с Западом, прежде всего с США, то есть не будет искать пути для упорядочения, нормализации отношений с ними на основе трёх своих базовых принципов отношений с Америкой: «духовного» — «взаимоуважение», «политического» — «мирное сосуществование», «экономического» — «взаимная выгода и стремление к общему успеху».
Как справедливо и то, что США, понимая нереальность «уступок» со стороны Китая по принципиальным геополитическим вопросам, особенно в АТР, а следовательно понимая нереальность прямого диалога с китайцами под диктовку Америки, тем не менее продолжают искать способы «разыграть китайскую карту».
В своё время, когда Трамп, победив на президентских выборах 2016 года, формировал команду, бывший госсекретарь США, человек, обеспечивший прорыв в американо-китайских отношениях в начале 70-х годов 20-го века, — Киссинджер настойчиво советовал избранному президенту США непременно назначить советником по АТР и по Китаю того, кто профессионально разбирается в китайской проблематике, и называл в этой связи кандидатуру Майкла Пилсбери – ветерана Пентагона и ЦРУ, топ-советника администраций по китайским вопросам от Никсона до Обамы, руководителя Центра стратегических исследований Китая при Гудзоновском институте, автора вышедшей в феврале 2015 года книги «Столетний марафон. Тайная стратегия Китая, стремящегося сменить Америку в роли мировой сверхдержавы».
В Китае отношение к Пилсбери скептическое. Китайские эксперты критикуют и его и даже Киссинджера за ни много, ни мало недопонимание «китайской специфики», то есть по сути дела за недостаточный профессионализм.
Так, Тэн Цзяньцюнь 滕建群, в прошлом офицер ВМС НОАК, руководитель Центра исследований США Китайского НИИ международных проблем, непосредственно подчинённого МИД КНР, в аналитической передаче Центрального телевидения Китая 4 декабря 2016 года прямо говорил о китаеведе Пилсбери как о «человеке, склонном к преувеличениям, любителе «сенсационных» тем курам на смех». А упоминавшийся выше доцент Фуданьского университета в Шанхае Сюе Сяожун в своей статье «Киссинджер: Военные неудачи России могут привести к дистанцированию Китая от неё и к улучшению китайско-американских отоношений», опубликованной 7 октября 2022 года на массовом инфоресурсе КНР «Бай Ду», «разбирал на запчасти» аж самого Киссинджера за «непонимание сути внешней политики Китая».
А вот про понимание Китая Байденом китайские эксперты так резко не высказываются. Например, комментируя сделанное 25 января 2021 года заявление Белого Дома о «стратегическом терпении» администрации Байдена в отношении Китая, Ян Сиюй 杨希雨, исследователь непосредственно подчинённого МИД КНР Китайского НИИ международных проблем, в аналитической передаче Центрального телевидения Китая от 29 января 2021 года сказал следующее:»И у Демократической и у Республиканской партий есть общее понимание того, что за 40 с лишним лет с момента установления американо-китайских дипотношений цели США, связанные с Китаем, так и не достигнуты, Китай всё увереннее идёт своим путём, и несбывшиеся планы Америки в отношении Китая вынуждают и «демократов» и «республиканцев» быть более жёсткими на китайском направлении. Но ведь Китай не рядовое государство и, занимаясь только давлением на него, США вредят и себе тоже. К примеру, Трамп объявил «торговую войну» Китаю, но не ожидал решительной ответной реакции со стороны китайских компаний. В итоге более трёх с половиной тысяч американских компаний подали в суд на Трампа, называя его действия в торговых отношениях с Китаем опасными, незаконными. Американское давление на Китай «бумерангом» ударило по интересам США, вот почему так много американских компаний обвинили в этом собственное правительство. На фоне этих событий понятие «стратегическое терпение» наполняется особым смыслом. Вопрос, продолжится или нет американское давление на Китай при этом не стоИт, — оно обязательно продолжится. Однако для того, чтобы в результате давления на Китай американские интересы больше не страдали, США будут проявлять «терпение» в отношении Китая, будут сохранять контакты с ним. Иными словами, не отказываясь в принципе от давления на Китай, от сдерживания Китая, американцы не будут идти на откровенный разрыв с ним. Вот в чём заключается смысл появившегося в обиходе нового руководства США понятия «страегическое терпение» в отношении Китая».
Согласен с Ян Сиюем другой китайский эксперт — старший полковник НОАК, специальный обозреватель Центрального телевидения Китая Ду Вэньлун 杜文龙 , в той же аналитической телепередаче заметивший:»Если в процессе конкуренции между собой великие державы не видят прямого пути достижения успеха, если такая конкуренция чревата серьёзным ущербом для них самих, они могут пойти обходным путём».
Так вот, не сумев «с потрохами затащить» Китай в «украинско-западный лагерь» в условиях развернувшегося 24 февраля 2022 года открытого военно-политического противостояния с Россией, США «пошли обходным путём», и прибегли к помощи «третьих лиц», «посредников», что, кстати, совершенно в китайском стиле, и наводит на мысль о том, что «сонный Джо» в отличие от «прущего, как танк» Трампа лучше понимает «китайскую специфику» и, похоже, пытается действовать в отношении китайцев их же традиционными методами, а не «ковбойскими наскоками».
Речь идёт о визитах в Пекин в апреле 2023 года, то есть уже после визита Си Цзиньпина в Москву в марте 2023 года, западных эмиссаров: Макрона, фон дер Ляйен, Бербок.
На Западе прекрасно понимают стратегическую заинтересованность Китая в «засушивании» украинского конфликта без учёта того, успела Россия решить в нём свои собственные стратегические задачи или нет, и пытаются играть на этой стратегической заинтересованности Пекина. Вот почему Макрон «подсовывает» Си Цзиньпину мирный план по Украине, естественно встречает позитивный отклик на него с китайской стороны, в итоге дипсоветник президента Франции Бонн и заведующий Канцелярией Комиссии ЦК КПК по внешней работе Ван И получают указания объединить усилия для проработки основ мирных переговоров по политическому разрешению украинского кризиса. (См.Topdaynews.ru от 19.04.2023).
Надо сказать, что Франция едва ли не «самая любимая» западная страна современного Китая. 4 ноября 2010 года стороны сделали официальное совместное заявление о «всеобъемлющем стратегическом партнёрстве». В Китае подчёркивают, что такого рода «партнёрские» отношения основаны не на локальных, ситуативных, а на общих стратегических, долговременных торгово-экономических интересах сторон.
Так же, как с Францией, Китай имеет «крепкие средние» «отношения всеобъемлющего стратегического партнёрства» с рядом других своих европейских «клиентов»: ЕС (с 2003 года), Великобританией (с 2004 года), Италией (с 2004 года), Испанией (с 2005 года), Португалией (с 2005 года), Грецией (с 2005 года), Данией (с 2008 года), Белоруссией (с 2013 года), Германией (с 2014 года), Польшей (с 2016 года), Сербией (с 2016 года), Венгрией (с 2017 года).
26 марта 2019 года в ходе визита во Францию Си Цзиньпин заявил:»Китай всегда рассматривал Францию как сторону приоритетного сотрудничества и партнёрства». Причём, «приоритетность» Франции для Китая заключается не только в общности стратегических, долговременных торгово-экономических интересов двух стран, но и распространяется на сферу политики. Именно Франция первая из стран Запада установила дипломатические отношения с КНР в 1964 году, а 16 мая 1997 года Франция стала опять же первой из стран Запада, с которой Китай установил «партнёрские» отношения, хотя и невысокого на тот момент 9-го уровня, —- «отношения всеобъемлющего партнёрства», как сегодня с Израилем.
В 2018 году Си Цзиньпин в одном из своих выступлений назвал КНР и Францию «сторонами всеобъемлющего стратегического сотрудничества и партнёрства», то есть фактически охарактеризовал китайско-французские отношения как находящиеся на 3-м уровне «партнёрства», который выше официально заявленного в 2010 году 4-го уровня «всеобъемлющего стратегического партнёрства» двух стран и который предусматривает уже не просто общность их стратегических торгово-экономических интересов, а их политическое взаимодоверие. И хотя официального совместного заявления КНР и Франции об установлении «продвинутых» «отношений всеобъемлющего стратегического сотрудничества и партнёрства» до сих пор не последовало, сделанное ещё пять лет назад заявление Си Цзиньпина о фактическом повышении статуса китайско-французских отношений не было случайным.
В совместном заявлении Китайской Народной республики и Французской Республики, опубликованном 7 апреля 2023 года по итогам визита президента Франции в Китай, первоочередное внимание сосредоточено именно на политическом и отчасти на военно-политическом аспекте двусторонних отношений, этим аспектам посвящены все шесть пунктов первого раздела, названного «Укреплять политический диалог, способствовать политическому взаимодоверию».
Прежде всего стороны заявили о намерении ежегодно проводить встречи глав государств.
Во-вторых, стороны подчеркнули важность, которую имеют для развития их двустороннего сотрудничества политические контакты на высоком уровне и стратегический диалог, финансово-экономический диалог и гуманитарный обмен на высоком уровне, и договорились в течение года провести новую встречу, посвящённую всем этим трём категориям обсуждаемых вопросов.
В-третьих, стороны подтвердили своё намерение «непрерывно развивать тесные и долгосрочные китайско-французские отношения всеобъемлющего стратегического партнёрства, основанные на взаимном уважении суверенитета, территориальной целостности, важных интересов друг друга».
В четвёртом пункте совместного заявления Китай и Франция выразили готовность «углублять обмен мнениями по стратегическим проблемам, в особенности углублять диалог между командованием Южного оперативно-стратегического района НОАК и командованием французских войск в АТР, укреплять взаимопонимание по проблемам международной и региональной безопасности».
(А.Ш.: 1 февраля 2016 года в Китае были упразднены семь центральных военных округов НОАК и на их месте образованы пять оперативно-стратегических районов НОАК (дословно «районов войны») — Центральный, Северный, Западный, Восточный, Южный. Южный оперативно-стратегический район НОАК (ЮОСР НОАК) третий по площади, 1 млн. 210 тыс. кв.км., он расположен на территории провинций Хунань,Гуандун, Юньнань, Гуйчжоу, Гуанси-Чжуанского автономного района, островной провинции Хайнань, специальных административных районов Сянган и Аомэнь. Штаб ЮОСР НОАК дислоцирован в городе Гуанчжоу (провинция Гуандун), штаб сухопутных войск ЮОСР НОАК, сведённых в 74-ю и 75-ю полевые армии НОАК, дислоцирован в городе Наньнин (Гуанси-Чжуанский автономный район).
В зоне оперативной ответственности ЮОСР НОАК действует Южный флот (ЮФ) ВМС НОАК, его командующий является заместителем командующего ЮОСР НОАК. Штаб ЮФ ВМС НОАК дислоцирован в городе Чжаньцзян (провинция Гуандун), основные базы ЮФ ВМС НОАК: Чжаньцзян (провинция Гуандун), Гуанчжоу (провинция Гуандун), Юйлинь (Гуанси-Чжуанский автономный район). В зону оперативной ответственности ЮФ ВМС НОАК входит акватория Южно-Китайского моря к юго-западу от южного входа в Тайваньский пролив, в пределах этой акватории расположены острова Сиша (Парасельские) и Наньша (Спратли), за которые Китай ведёт спор с сопредельными государствами, но которые фактически находятся под китайским военным контролем. ЮФ ВМС НОАК — самый оснащённый в ВМС НОАК по числу эсминцев и в целом современных боевых кораблей, кроме того, в его составе авианосная ударная группа «Шаньдун»).
В пятом пункте совместного китайско-французского заявления китайская сторона в связи с 20-летием установления отношений всеобъемлющего стратегического партнёрства между КНР и ЕС подчеркнула свою приверженность развитию отношений между Китаем и Евросоюзом, стремлению стимулировать контакты на высоком уровне между ними, укреплять общее понимание ими стратегических проблем, активизировать их гуманитарные контакты, совместно реагировать на глобальные вызовы, активизировать экономическое сотрудничество и достигать баланса в этой сфере. При этом китайская сторона выразила надежду на то, что Франция как государство-член ЕС поможет Китаю и Евросоюзу в решении всех этих вопросов.
В шестом пункте «политического блока» совместного заявления КНР и Франции французская сторона продемонстрировала уважение к главной китайской внешнеполитической «базовой линии», подтвердив свою приверженность концепции «одного Китая».
Таким образом в условиях неэффективности в настоящее время прямого диалога с КНР Соединённые Штаты используют «третью сторону», «посредника» — Францию в качестве основного политического и даже военно-политического «канала» отношений Запада с Китаем, делая ставку на фактор традиционной «приоритетности», которую Франция имеет для Китая, и на фактор готовности Франции выступать проводником китайских торгово-экономических интересов в ЕС — главном мировом торговом партнёре КНР на сегодняшний день.
В деле объединения посреднических усилий Китая и Франции по урегулированию украинского кризиса у китайской стороны главенствует экономический мотив, который заключается в том, чтобы по возможности «распахнуть во всю ширь», от Балтийского до Чёрного моря, «ворота» трансевразийской логистики из Китая в Европу и обратно.
А Франция и «примкнувший» к ней для «обработки» Китая ЕС как элементы враждебного России «украинско-западного лагеря», создавая с Китаем единую политическую повестку по Украине, стремятся так или иначе «расшатать» российско-китайское «всеобъемлющее стратегическое взаимодействие и партнёрство в новую эпоху», так сказать, «запустить чёрную кошку» в отношения Китая и России, и, кроме того, рассматривают миротворческую активность Китая как способ «сбить с темпа» российскую СВО и таким образом разбалансировать военные усилия России перед решающими сражениями.
О том, что «мирный план по Украине», который Макрон привёз в Пекин, не сугубо французская и даже не французско-евросоюзовская инициатива, а коллективная западная внешнеполитическая операция, свидетельствует «отчёт» Макрона перед Байденом о результатах его визита в Китай. (См. КР.RU от 20.04.2023)
Принял Байден «отчёт» о визите в Китай и от председателя Еврокомиссии фон дер Ляйен (См. Новости. Международная жизнь от 21.04.2023), что также свидетельствует о согласованности действий Запада, направленных на «удержание» Китая от ещё более тесного сближения с Россией.
После визита Си Цзиньпина в Москву 20-22 марта 2023 года телефонный разговор председателя КНР с Зеленским, о котором Украина просила с начала марта 2023 года, был отложен китайской стороной «до подходящего случая». Financial Times тогда писала, что ЕС подталкивает Си Цзиньпина к этому контакту, и 26 апреля 2023 года разговор всё-таки состоялся. Как сообщило в этот день агентство Синьхуа, стороны обменялись мнениями по вопросам китайско-украинских отношений и украинского кризиса.
В ходе разговора Си Цзиньпин отметил, что за 31 год отношения между двумя странами достигли уровня стратегического партнёрства, и что это способствовало развитию и подъёму обеих стран. Си Цзиньпин сказал, что ценит внимание, которое президент Украины Зеленский неоднократно уделял развитию китайско-украинских отношений, сотрудничеству с Китаем, и выразил благодарность украинской стороне за активное содействие эвакуации граждан КНР с Украины в 2022 году. Си Цзиньпин подчеркнул, что политической основой китайско-украинских отношений является взаимное уважение суверенитета и территориальной целостности. Обе страны, сказал Си Цзиньпин, должны смотреть в будущее, и, планируя двусторонние отношения на долгосрочную перспективу, сохраняя традиции взаимного уважения 相互尊重, взаимной искренности 真诚相待, развивать отношения стратегического партнёрства. Стремление китайской стороны развивать китайско-украинские отношения является последовательным и очевидным. Вне зависимости от изменений международной обстановки китайская сторона хочет быть вместе с украинской 中方愿同乌方一道 , хочет развивать с ней двустороннее взаимовыгодное сотрудничество.
Си Цзиньпин отметил, что сложная эволюция украинского кризиса оказывает серьёзное влияние на международную обстановку. В вопросе украинского кризиса китайская сторона всегда на стороне мира, основной смысл её позиции заключается в призывах к миру и в способствовании переговорам 劝和促谈 Мы, сказал Си Цзиньпин, последовательно выступали с инициативами «четыре необходимости», «четыре совместных действия» и с концепцией «учёт трёх обстоятельств».
(А.Ш.: “四个都应该””четыре необходимости» — инициатива, выдаинутая Си Цзиньпином 8 марта 2022 года в ходе его видеоконференции с Макроном и Шольцем. Её смысл: 1) необходимо уважать суверенитет и территориальную целостность всех стран; 2) необходимо соблюдать основные положения и принципы Устава ООН; 3) необходимо учитывать обоснованные озабоченности всех стран относительно их безопасности 各国合理安全关切 ; 4) необходимо поддерживать все усилия, направленные на мирное разрешение кризиса.
«四个共同“инициатива ”четыре совместных действия»: 1) совместное поддержание всех усилий, направленных на мирное разрешение кризиса; 2) совместное выступление против применения либо против угрозы применения ядерного оружия; 3) совместное обеспечение стабильности глобальных цепочек производственных поставок; 4) совместное облегчение участи мирного населения в зоне кризиса (досл. «помочь пережить зиму»过冬纾困)
«三点思考“ “учёт трёх обстоятельств» — концепция, выдвинутая Китаем в Совбезе ООН 29 июля 2022 года: 1) украинский кризис показал, что собственная безопасность может быть обеспечена только с учётом безопасности других и при сохранения всеобщей безопасности; 2) украинский кризис продемонстрировал ускорение общемировых процессов, которых не было сто лет世界百年未有之大变局正加速演进 , войны и эпидемии ставят наш мир перед лицом всё большей нестабильности и неопределённости 在战争和疫情交织冲击下,我们这个世界面临越来越多的不稳定性和不确定性 ; 3) украинский кризис показал, что только строгое соблюдение 恪守 основных положений и принципов Устава ООН обеспечивает мир и развитие, и что любое отклонение от основных положений и принципов Устава ООН приводит к одним лишь конфликтам и нестабильности).
На основе этих инициатив и этой концепции китайская сторона разработала и опубликовала документ «О позиции Китая по поводу политического разрешения украинского кризиса». Китай не является творцом украинского кризиса, не является он и стороной украинского кризиса. Являясь постоянным членом Совбеза ООН 联合国安理会常任理事国 и ответственной державой, мы, сказал Си Цзиньпин, «не наблюдаем за пожаром с другого берега», «не подливаем масло в огонь» и тем более «не извлекаем выгоду, пользуясь моментом». Все действия Китая открыты и понятны 光明正大Диалог, переговоры — единственно возможный выход. В ядерной войне нет победителей. Все стороны, обладающие ядерным оружием, должны проявлять хладнокровие, сдерживать эмоции 冷静克制 , памятуя о своей судьбе и о судьбе всего человечества, должны совместными усилиями обуздать кризис. Сейчас, когда повсюду всё активнее звучат здравые мысли и голоса 理性的思考和声音, необходимо, пользуясь этим, создать благоприятные условия для политического разрешения кризиса. Надеюсь, сказал Си Цзиньпин, что все стороны сделают глубокие выводы из украинского кризиса и путём диалога, совместными усилиями выйдут на путь долгосрочной европейской безопасности. Китай будет и дальше призывать к миру и способствовать переговорам, будет прилагать собственные усилия для скорейшего прекращения огня и восстановления мира. Китай направит с визитом в том числе на Украину спецпредставителя своего правительства по европейским делам для установления углублённых контактов со всеми сторонами с целью политического разрешения украинского кризиса. Китайская сторона многократно оказывала гуманитарную помощь украинской стороне и намерена продолжать помогать ей всем, что в её силах 提供力所能及的帮助
Синьхуа также сообщило, что Зеленский поздравил Си Цзиньпина с повторным избранием на пост председателя КНР, оценил грандиозные успехи, достигнутые Китаем, и выразил уверенность в том, что под руководством Си Цзиньпина Китай успешно справится с различными вызовами и продолжит поступательное развитие. Зеленский отметил, что Китай строго следует основным положениям и принципам Устава ООН и имеет колоссальное влияние на международной арене. Украина строго соблюдает принцип «одного Китая», продолжил Зеленский, она рассчитывает на всеобъемлющее сотрудничество с Китаем, надеется открыть новую главу украинско-китайских отношений и совместно с Китаем прилагать усилия во имя мира и стабильности в мире. Зеленский изложил своё видение текущей ситуации украинского кризиса, поблагодарил китайскую сторону за гуманитарную помощь и приветствовал усилия Китая, направленные на восстановление мира, на разрешение кризиса дипломатическими методами.
Проведя телефонный разговор с Зеленским, Си Цзиньпин, судя по всему, приступил к реализации договорённостей с Макроном относительно достижения мира на Украине, тем более, что, помимо общих призывов, Китай теперь наметил конкретные шаги —- направление спецпредставителя для контактов с конфликтующими сторонами с целью усадить их за стол переговоров.
На Западе приветствовали диалог руководителей Китая и Украины. Как заявил 27 апреля 2023 года координатор по стратегическим коммуникациям Совета национальной безопасности США Кирби:»Это хорошее событие. Мы уже говорили, что председателю КНР Си Цзиньпину и представителям КНР стоит познакомиться с точкой зрения Украины…»
Ранее, 5 апреля 2023 года, посол КНР в ЕС накануне встречи с президентом Франции и главой Еврокомиссии назвал риторическим приёмом заявления о китайско-российской «безграничной дружбе» и подчеркнул, что Китай не поддерживает Россию в СВО, не оказывает ей военную поддержку, не признаёт российский суверенитет ни в отношении Крыма, ни в отношении «новых территорий».
Может показаться, что точно таким же «риторическим приёмом» Москва теперь имеет право назвать свои слова в поддержку миротворческих усилий Пекина на Украине, которые она произнесла в совместном заявлении РФ и КНР от 21 марта 2023 года.
Однако стоит России «попросить» грядущего китайского спецпредставителя по украинскому кризису (в этом качестве СМИ называют бывшего посла КНР в РФ Ли Хуэя) «посторониться» и не препятствовать ходу российской «военной машины» на Украине, как тут же последуют негласные, а, может, и громогласные упрёки из Пекина по поводу отхода Москвы от «солидарной китайско-российской позиции относительно достижения мира на Украине», изложенной в совместном заявлении сторон от 21 марта 2023 года.
На открытую размолвку с Китаем Россия не пойдёт категорически, этого ей не позволяет ни бэкграунд двусторонних отношений после мая 1989 года, ни текущая геополитическая ситуация, в которой «нам только осложнений с Китаем не хватает».
В итоге всё это китайское миротворчество, активно подогреваемое «украинско-западным лагерем», точно не пойдёт во благо обеспечения стратегической безопасности России на европейском направлении.
С другой стороны, если настанет «час икс» теперь уже для Китая (в «тайваньском вопросе»), в Пекине моментально вспомнят про «всестороннее стратегическое взаимодействие и партнёрство в новую эпоху» и настоятельно «попросят» Россию вмешаться.
7 сентября 2021 года в РУДН проходила Международная научно-практическая конференция «Российско-китайское стратегическое партнёрство: глобальный, региональный, двусторонний аспекты», на которой в числе прочих выступил иностранный профессор МГУ, исследователь Центра европейских исследований Китайского университета политики и права (г.Пекин) Ван Сяовэй, он в частности сказал:»Когда мы станем освобождать Тайвань, американцы вмешаются обязательно, в этом сомнений нет, вопрос в том, насколько интенсивным будет это вмешательство, и в какой форме оно будет происходить… Освобождение Тайваня — один из ключевых интересов Китая, и Россия должна оказать Китаю решительную поддержку в этом вопросе. Такая поддержка … как минимум не должна допустить незаконное вмешательство внешних сил на Тайвань, дать китайскому народу возможность самостоятельно разобраться в своих делах. Верю, что в этом вопросе Россия сумеет поделиться с нами своей бесценной мудростью и поддержкой».
Отдельно следует упомянуть об отношениях Китая со странами Запада, возникшими в результате развала социалистического лагеря, распада СССР, дробления бывших СФРЮ и ЧССР.
В настоящее время большинство этих «новых европейских западников», «старый европейский западник» Греция, а также Сербия представляют практический интерес для Китая как «принимающие государства» на европейских маршрутах «ПОЯСА и ПУТИ» и экономически кооперируются с Китаем в формате «14+1»: Китай плюс Албания, Болгария, Босния и Герцеговина, Северная Македония, Сербия, Словения, Хорватия, Черногория, Польша, Чехия, Словакия, Венгрия, Румыния, Греция.
Если же посмотреть на отношения Китая исключительно с «новыми европейскими западниками»: Албанией, Болгарией, Боснией и Герцеговиной, Северной Македонией, Словенией, Хорватией, Черногорией, Польшей, Чехией, Словакией, Венгрией, Румынией, Литвой, Латвией, Эстонией, — то получается следующее. Из перечисленных 15-и государств «партнёрские отношения», то есть основанные на «доверии» и при этом сулящие существенную практическую выгоду, Китай имеет с 7-ю:
«отношения всеобъемлющего стратегического партнёрства» (4-й уровень), означающие общность стратегических торгово-экономических интересов сторон, Китай имеет с Польшей (с 2016 года) и с Венгрией (с 2017 года);
«отношения стратегического партнёрства» (6-й уровень), предполагающие «важный экономический интерес в конкретных сферах», Китай имеет с Чехией (с 2016 года);
«отношения всеобъемлющего сотрудничества и партнёрства» (8-й уровень), предполагающие «широкие контакты в сфере экономики и торговли», Китай имеет с Румынией (с 2004 года), Хорватией (с 2005 года), Болгарией (с 2014 года);
«отношения сотрудничества и партнёрства» (10-й уровень), предполагающие «локальные, ограниченные экономические контакты», Китай имеет с Албанией (с 2009 года).
С Боснией и Герцеговиной, Северной Македонией, Словенией, Черногорией, Словакией, Литвой, Латвией, Эстонией Китай «партнёрских» отношений не имеет.
Весьма перспективным среди «непартнёрских» Китаю «новозападных» европейских государств является Словения — крупнейший на западе Балкан торговый «контрагент» Китая. Важное место в восточноевропейской торговле Китая занимает и Словакия. Тем не менее ни со Словений, ни со Словакией Китай пока не сделал совместных заявлений об «отношениях партнёрства».
Китай безусловно заинтересован и в развитии торгово-экономических отношений со странами Балтии, возможно, даже «партнёрского» характера, поскольку Литва, Латвия и Эстония представляют собой морской «хаб» в Европу на маршрутах «ПОЯСА и ПУТИ».
В идеале для полноценной трансевразийской логистики между Китаем и Европой китайская сторона заинтересована в задействовании всех трёх «хабов»: сухопутного через Белоруссию, сухопутно-морского через Украину и морского через страны Балтии. Однако на сегодняшний день в полной мере задействован только сухопутный «хаб» через Белоруссию, украинский «хаб» в значительно степени парализован из-за боевых действий, а работе прибалтийского «хаба» препятствуют неразрешимые политические противоречия Китая со странами Балтии, особенно с Литвой, которая, открыв в ноябре 2021 года в Вильнюсе «представительство Тайваня», грубейшим образом нарушила главную «базовую линию» Китая во внешнеполитической сфере. (Китай не возражает против «представительств Тайбэя» в различных странах, в частности не возражает против представительства в Москве «Тайбэйско-Московской координационной комиссии по экономическому и культурному сотрудничеству», однако открытие «представительства Тайваня» рассматривает как попытку государственной суверенизации статуса Острова и однозначно воспринимает подобные шаги как вызов его ключевой внешнеполитической концепции «одного Китая»).
Со своей стороны страны Балтии (и естественно Украина) осудили позицию посла КНР во Франции, заявившего об изначальной принадлежности Крыма России до передачи полуострова в состав УССР в 1954 году и об отсутствии международного соглашения, которое придавало бы конкретную форму суверенитету стран бывшего СССР. (См. РИА Новости от 23.04.2023). К прибалтам присоединился глава дипломатии ЕС Боррель, назвавший высказывания посла КНР неприемлемыми и выразивший надежду, что они не отражают официальную позицию Пекина. Как заявил министр иностранных дел Литвы, главам дипмиссий КНР в Литве, Латвии и Эстонии предложено разъяснить, что означают слова китайского посла в Париже, литовский министр иностранных дел также добавил, что заявления, подобные тому, которое сделал посол КНР во Франции, являются одной из причин недоверия стран Балтии Китаю в деле его посредничества по установлению мира на Украине. Президент Евросовета Мишель сообщил, что в июне 2023 года на саммите ЕС произойдёт масштабное обсуждение отношений Евросоюза и Китая.
Пекин поторопился сбить градус напряжённости, и 24 апреля 2023 года официальный представитель МИД КНР заявила об уважении Китаем суверенитета всех постсоветских государств, а посольство КНР во Франции подчеркнуло, что китайский посол высказал личное мнение, а не официальную позицию Пекина. (См.Русская служба ВВС, 24.04.2023).
В ситуации украинского кризиса позиция Китая, с самого начала СВО призывающего к скорейшему прекращению боевых действий и к мирным переговорам, действительно последовательна и неизменна, ибо продиктована его глубинными геоэкономическими интересами в отношении Европы. Сложность заключается в том, что, оказавшись между «молотом» антироссийской политики стран Запада, с которыми его связывают приоритетные геоэкономические отношения, и «наковальней» китайско-российского «всеобъемлющего стратегического взаимодействия и партнёрства в новую эпоху», предполагающего военно-политический «квазиальянс» КНР и РФ, Китаю всё сложнее оставаться по-настоящему нейтральным.
В до крайности напряжённой, чрезвычайно сложной, непредсказуемой и с точки зрения широких российских общественно-патриотических сил абсолютно бескомпромиссной ситуации украинского кризиса тот или иной внешнеполитический шаг Китая, хочет он этого или нет, неумолимо делает его ближе либо к «российскому лагерю», либо соответственно к «украинско-западному», и никак иначе.
х х х
История отношений Китая со странами Запада в целом продолжительнее и насыщеннее, чем история российско-китайских отношений.
Нельзя сказать, что на Западе видели в Китае исключительно гигантский рынок сбыта, объект полуколониальной эксплуатации, а в наше время — крупнейшего торгово-экономического партнёра: можно перечислить немало имён западных учёных, изучавших различные аспекты китайской духовной культуры.
Что касается современной России, то как и в старину, её доля в экономической жизни Китая ничтожно мала по сравнению с долей западных стран. Чего нельзя сказать о научно-исследовательском багаже, накопленном учёными и исследователями дореволюционной России, СССР и РФ в процессе проникновения в глубины китайского бытия и китайского сознания, — российский интеллектуальный вклад в познание Китая огромен и никак не меньше, а то и больше, богаче западного.
Это обстоятельство необходимо эффективно использовать в происходящей сегодня «большой геополитической игре», где на кону исторические судьбы государств и наций.
Литература:
- С.Л.Тихвинский, «История Китая и современность», издательство «Наука», Москва, 1976.
- «Новая история Китая», издательство «Наука», главная редакция восточной литературы, Москва, 1972.
- «Новейшая история Китая (1917-1970)», Институт Дальнего Востока Академии наук СССР, Москва, 1972.
- «Очерк по истории Китайской Народной республики», том 3, глава 8 (1966-1976), НИИ современного Китая, издательство «Жэньминь чубаньшэ» и «Дандай чжунго чубаньшэ», Пекин, 2012. (На кит.яз.).
- «Очерк по истории Китайской Народной республики», том 4, глава 13 (1976-1984), НИИ современного Китая, издательство «Жэньминь чубаньшэ» и «Дандай чжунго чубаньшэ», Пекин, 2012. (На кит.яз.)
Автор: Александр Викторович Шитов (ведущий специалист по Китаю)